Во тьму глубин и обратно

17 мая, вечер, станция Омикрон       Они не просто возвращались на Тэту. Они намеревались отвоевать всю станцию у Терри Акерса и снизить влияние НИУ настолько, насколько это возможно, пока сам НИУ жив, при этом полностью сохранив то, для чего он ещё необходим — поддержание жизни его пленников. В конце-концов, обустроиться на Тэте они вполне смогли, только вот вся станция никогда не была под их контролем. Они даже не смогли проникнуть во все её помещения, хотя ещё как только Реймонд впервые прибыл туда, он намеревался обойти её всю. Не вышло — в этой огромной станции были места, куда он пробраться не смог. Хизер намеревалась всё изменить, и сделать всю станцию безопасной, а не отдельные её отсеки, как было прежде. По её плану восстановления комплекса Тэта и Омикрон должны стать устойчивым плацдармом, а позже сеть шаттлов должна быть включена в работу и последовательно соединить Эпсилон, Тэту, и Омикрон. Первый тоже должен быть полностью очищен от потенциальной угрозы, но чуть позже. До обширных складов в руинах Лямбды, в которых они были лишь однажды, с целью установления состояния Лямбды, и всего лишь в одном из многих её отделений, она собиралась добраться позже. Порт Лямбды уже полностью разрушен, и едва ли подлежит восстановлению, да и смысла для них в этом нет. Дельта находиться на кряже, в отдалении от других станций, и кроме близости к поверхности имеет ценность разве что в контексте своих сборочных машин, стоящих на заброшенном конвейере по производству аэродинамических капсул снарядов.       Хизер не видела никакого смысла в том, что бы просто сидеть и ждать, пока двое «скафандров» наконец смогут эвакуировать Сару, приведя её в уверенное транспортабельное состояние, и спуститься вниз снова, для осуществления плана по атаке на НИУ. Их планы должны быть независимы, насколько это возможно, пускай у них всё ещё связаны руки из-за отсутствия дополнительных скафандров. Впрочем варианты по её прикидкам вполне себе были — можно было поместить оператора в одного из роботов, изначально способного опускаться на такую глубину, правда только тому оператору придётся учиться управлять этой машиной как своим телом, что на самом деле может быть очень сложной задачей. Можно было так же попробовать собрать новый костюм из сменных частей и частей скафандра Росса, который был содран с него учёными с Омикрона, теоретически, и сам Росс мог проделать этот путь без костюма и в одиночку, учитывая, по каким принципам работало его мёртвое тело, а точнее, его восстановленный мозг. Но рисковать ей не хотелось. Её не покидало чувство, что НИУ будет знать, когда к нему отправятся с целью уничтожения, будет защищаться, и потому спускаться должна вооружённая группа, а не один человек. С другой стороны, а не сможет ли он вообще отказаться принимать отраву? Росс сказал, что он не сможет отказаться. Просто потому что НИУ такой, какой он есть.       Кроме того, о самом вооружении для самообороны глубинных «диверсантов» тоже стоило подумать, как и о личном составе команды для этого предприятия.       Но в любом случае, сейчас им нужна Тэта, целиком и полностью, и единственным резидентом Омикрона снова оставался Йохан Росс, выразивший желание оставаться специалистом дистанционной поддержки. Что же, он прекрасно умел выполнять эту роль. Он останется один, да, но этот раз он уже будет не в клетке.       Тем временем периферийное зрение начало её заметно подводить. Периодически объекты вне фокуса принимали вид чего-то иного, лишь по цвету или форме схожего с тем, чем оно являлось на самом деле, а её голову заполнял давящий шум. О нет, это вовсе не было признаком нарушения в работе сетей, это было лишь вариантом нормы — желанием спать. Оно ощущалось иначе, не несло за собой физической слабости, и ощущения, которое можно сразу и однозначно определить как усталость, однако несло с собой все характерные элементы ментальной усталости. И понять это было несложно.       Она решила, что пока способна это контролировать и обойдётся без сна ещё какое-то время. Расстройства в работе мозга были ещё недостаточно сильны, что бы серьёзно мешать думать.       Пока они не ушли, стоило задать Йохану ещё один вопрос. Можно конечно и позже, но лицом к лицу в реальном мире это делать удобнее.       — Тебе известно что-то об этом человеке? — Она открыла доступ к файлам с фотографиями его телом и обезображенной головой. Лицо этой головы было разодрано, и опознать его черты без глубокого анализа не представлялось возможным.       — Эпсилон, человек собравший первой тело…       — Да, именно так. И убитый роботом через пробитое лёгкое перекрытие, насколько нам удалось выяснить.       — Я полагаю, что уже знаю не меньше твоего, так что благодарю за это небольшое расследование…       — Так ты знаешь?       — Я могу предполагать.       — И каковы твои идеи? Ты сказал, что готов открыть все известные тебе тайны.       — Да, я это сказал. Хорошо, допустим этим человеком может быть Марк.       — Марк Саранг? — Хизер в момент ощутила удивление и значительное непонимание.       — Ну да, он. К примеру…       — Он убил себя на сканировании. Я не застала этого, он был следующим после меня… И первым из тех кто убил себя. Однако отчёт команды Тэты по этому событию, как и другая информация о его смерти, у меня на руках. Ты хочешь сказать, что он каким-то образом смог обмануть всех?       — Я сказал что «к примеру». Это может быть и он… Но не обязательно. Однако я почти не сомневаюсь в том, что он смог пережить этот инцидент.       — Росс… В этом просто нет никакого смысла, учитывая, что и как он сделал. Его смерть была зафиксирована в документах. Даже если тело можно после такого вернуть в состояние нормального биологического существования, мозг бы уже вышел из строя.       — Его тело? Ну, вполне возможно, его тело никто из гроба не извлекал, ты не думаешь?       — Ты хочешь сказать, что Марк это даже не один человек?       — Я предполагаю, что так тоже может быть. Но я не уверен полностью в том, что это вообще он.       — Ерунда какая-то. Ну хорошо, ты хочешь сказать, что его «клон», или чем бы оно ни было, скрывался на Эпсилоне с того самого дня, когда Тэта и Омикрон были перебиты?       — Если это он, то я полагаю, что да, это так. Или, точнее, он скрывался на Эпсилоне ещё с момента своей смерти.       — Да, это логичнее. — Хизер хмыкнула. — Только зачем ему в таком случае пользоваться вторым резервным шлюзом и его барокамерой?       — А кто сказал, что он вообще проходил через этот шлюз и ей пользовался?       — Думаешь, он подделал лог? Или же пускал сами шлюз с камерой пустыми? Пытался запутать следы?       — Если это действительно он, то да. Более того, у него это уже получилось… Если бы не я.       — И всё же ты ведь и так знаешь, что это он, разве нет?       — Нет, я этого не говорил.       — Надо провести сравнительный генетический анализ. — Хизер отвернулась и махнула рукой.       Она пыталась понять, скрывает ли доктор Росс от неё что-то, что знает сам, или же не был уверен до конца в своей версии, но всё же думал о ней, как о основной. Тем не менее, она заметила ещё кое-что: не смотря на всё, ей с ним было сравнительно комфортно общаться. Как и прежде, когда они были людьми. Он мог не договаривать, возможно всё ещё не совсем доверяя ей по каким-то своим причинам, но в его присутствии стрессовая нагрузка казалась меньше. Да и у них найдутся дела поважнее, чем возиться с этим телом. Этим всегда можно заняться позже. Сейчас же следует взять Тэту под контроль и собрать оставшиеся в воде трупы. Теперь они им пригодятся.       Реймонд задал вопрос первым:       — И так… Каков наш план атаки?       — Мы пойдём снаружи, на цеппелине, не хочу рисковать с тоннелем, который выведет нас на платформу челночной станции внизу, это слишком далеко от комнат управления Тэты. Мы заходим через вспомогательный шлюз основного этажа, оттуда можно относительно быстро проникнуть на мостик Тэты и в кабинет охраны, берём под контроль внутренние двери и переборки, те из них, что можем. Перекрываем все, затем открываем, отсек за отсеком, проходя всё дальше, пока не пройдём весь главный комплекс. В процессе мы выискиваем эту тварь и пленим его в одной из барокамер. Она подойдёт. Не сможем — придётся уничтожить. И не факт, что он там всё ещё один. В любом случае, вся станция должна быть зачищена от мутантов. А так же роботов и оживших трупов, если по каким-то причинам они там тоже обитают.       — Мы же вроде сожгли тех троих подручных и вынесли их тела?       — Нельзя гарантировать, что это помогло.       — Да. Знаешь? Мне нравится. Не нравится мне только тот факт, что из оружия у нас только шокеры и рабочие инструменты. Были бы у вашей охраны табельные… — Между ними встрял Алан. — Определённо, «фалангу» им на дно моря стоило захватить.       — Ну, знаешь, на «глубоководной звезде» ещё в позапрошлом веке были… «ремингтоны»? Возможно это были «ремингтоны». — Во второй раз она сказала это слово с нажимом.       — Глубоководная звезда? Что это? — Вальдек казался озадаченным.       — Я полагаю что ты знаешь. — Она сложила руки на груди.       — Её никогда не существовало, это всё выдумка. — Ответил им Реймонд. На самом деле он даже не понял, о чём идёт речь, и хотя никакой «глубоководной звезды» в двадцатом веке действительно не существовало, они и так это знали. Просто что-то знакомое оттуда пришло им в голову.       — Это даже не важно. У нас-то что?! Да у нам теперь тут ситуация в сто раз хуже! И нету просто ничего, кроме инструментов и шокеров для рыбы. — Он тряхнул рукой.       — Алан, «фаланга» от этого у нас не появиться.       — Я знаю. — Он слегка пнул ящик, который попался ему под ноги. — Ладно, давай, я готов.       — Что такое «фаланга»? — Реймонд решил задать вопрос об оружии, уже понимая по контексту о чём идёт речь.       — Я полагаю, что он имеет ввиду дробовик с таким названием. Ну, да, нам бы пригодилось. — Казалось что Хизер говорит с лёгким сожалением об этом.       — Это уж точно. Была бы у меня она на Тэте, Акерс бы уже не встал.       — Да, не сомневаюсь. Остальные как?       — Я постараюсь не мешаться, буду позади. Если нужно что-то конкретное, просто скажите. — Это сказала Кэтрин, прислонившаяся к стене.       — Хорошо, просто будь готова.       — Я сделаю всё что можно, но только не с ним в одном строю. С Аланом я общаться не собираюсь. — Ван указал на Вальдека.       — Я поняла. — Вот же проблему он устроил на ровном месте. — Хорошо. Держись по другую руку. Мы проверяем всё в последний раз и отправляемся на Тэту.

***

      — Вопрос к тебе, Райзен. Мы вносим тела на Омикрон или берём с собой на Тэту? Труп Йонсдоттир всё ещё находиться около входного шлюза. Поблизости лежит Альваро и Страски у пристройки ЛУМАР.       — На Омикроне мне проще работать, но я иду с вами, вроде как… Так что будет лучше оценить их состояние на Тэте. Возможно отбраковать, если сильно испорчены.       — «Отбраковать»… — Повторив это слово Хизер усмехнулась. — Ну, пожалуй да. Ты и отвечаешь за погрузку.       Райзен кивнула.       Ещё несколько пригодных тел оставалось на самом Омикроне. Ещё несколько в могилах у Тэты, и ещё пара на Дельте. Их хватит, если они продолжат возвращать кого-то к жизни и проводить экспансию в новых кадавров… Хватит только на какое-то время. Но пока их вполне с избытком.       Они перешли наружу. Хизер напомнила о воздухе, и о том, что будет плохо, если кого-то внезапно он кончится и его вдавит давлением в шлем. От этого что-то точно может испортиться.       Некоторое время было потрачено на транспортировку трёх тел от места их гибели к цеппелину.       Уже тогда Хизер начала понимать, что ошиблась в оценке своего состояния, причём достаточно серьёзно. Теперь уже при малейшей потере концентрации мысли из стройных рядов вставали на автопоток, а их содержимое начинало вырождаться, плавно превращаясь из осмысленных конструктов в сонный бред. Голова заполнялась серым туманом, и каждой минутой требовалось больше концентрации и контроля за ними что бы реагировать на происходящее адекватно, и она ощущала как этот ускоряющийся расход психической энергии истощает разум.       При этом тело не подавало ни малейших признаков усталости, послушно реагируя на любые команды. Она могла бы спокойно уснуть стоя или, если бы сонный паралич перестал работать, то даже в процессе какой-то физической работы, совершенно не прерываясь.       Закрепив контейнеры с оборудованием на платформе, она уложила транспортируемый конструкт прямо перед собой.       Сокрытие своего самочувствия требовало очень серьёзных усилий.       — Ну, Цеппелин, веди.       — Я? — Алан ткнул себя пальцем в грудь.       — Ну да. Давай, вспоминай как вводить координаты. Заодно посмотрим, как быстро у тебя мозги на место встанут. — Она навела объективы камер на него. — Да, я тебе вполне доверяю.       — Как знаешь. — Он обернулся к панели управления.       Реймонд стоял рядом с Райзен, удерживаясь за перила. Восточное плато       Когда платформа машины поднялась с морского дна, Хизер пришлось подвинуть конструкт поближе. В этом скафандре находилось то, что недавно было её собственным телом. Она легко привыкла к нему, но она не могла сказать, что совсем ничего не чувствовала по этому поводу. Это всё ещё было нечто по-своему странное, пускай у тела почти не было лица. Некоторые ощущения исходили из того, что это был уже не труп в привычном понимании, а функциональное тело, пускай отключённое и без мозга, но вполне работоспособное, и некой чуждой воли будет несложно взять его под контроль, если она свяжется с гелем внутри. Особенно учитывая, что его аккумулятор не был высажен полностью. Их тела казались гораздо менее стрёмными, когда было понятно, кто ими управляет. Это свойственно всем, но в их случае это ощущение выкручивается в абсолют их внешним видом и осознанием лёгкости, с которой тело можно сменить.       Воздушная система снаряжения работала нормально, и изменения глубины заставляли оставшуюся в баллонах смесь тихо шипеть, проходя через регулятор и прокачиваясь через гидрокостюм, не давая допустить его пережатие или раздутие.              Она подняла взгляд. До Тэты они доберутся быстро, но не смотря на это, Хизер осознавала необходимость перестать удерживаться на последних остатках сил и потерять сознание хотя бы на несколько минут. Она действительно не спала с того самого момента, как встала со своей койки утром десятого июля прошлого года. Для внешнего мира прошло десять месяцев, для неё же всего несколько суток. И всё равно это было весьма долго, даже тех, кому не требуется настоящий сон.       Ей пришлось потратить некоторое время на то, что бы закрепиться так, что бы её текущее тело гарантированно не сбросило течением вниз. Здесь это не будет смертельным, но, во всяком случае, будет неприятным для всех.       Последним, о чём она подумала перед тем, как перейти в состояние этого странного транса, подобному сну, была мысль, что у неё слишком мало времени, и стоило сделать это ещё на Омикроне. Но уже поздно, и если она не хотела задерживаться, то оставалось брать то, что было сейчас. Отоспится потом. После боя, или того, что их там ждёт. Главным было избавиться от самой сонливости.       Она отпустила контроль, позволив мыслям встать на сплошной неуправляемый поток. Она всё ещё замечала что происходит вокруг, но восприятие стремительно ускользало.       Она была на Тэте, и тут всё ещё были знакомые лица.              «Сканирование прошло успешно», говорит Кэтрин, и Хизер встаёт с кресла, придерживаясь за голову.       Всё закончилось?       Она возвращается в свою каюту, что бы заварить ещё кофе и ознакомиться с новыми отчётами. Вокруг царит атмосфера угнетения, безысходности, и сильного напряжения. Все пытаются делать вид что они заняты что-то полезным, хотя это не совсем так: никто на самом деле не знает что ему делать, пока все системы снова работают штатно. Сейчас у них есть время на жизнь, но совершенно нет понимания, что делать дальше. Когда придёт понимание, у них уже не будет времени. Отказы накатывают лавинообразно, и успешно пережив одну такую лавину, они живут в ожидании следующей. Любая из них может стать последней. Кто-то верит в то, что Карфаген вот-вот всех спасёт. Что доктор Росс приведёт НИУ в порядок, и что они решат проблему вымирания оставшихся в живых, запустив какие-то инкубаторы или что-то подобное этому, и будут как одна большая семья выращивать новое поколение прямо под водой ещё неизвестно сколько времени, прежде чем смогут вернуться на поверхность. Ну или верят во что ещё угодно, что потенциально может сделать для них корпорация. Про реальные планы Карфагена она ничего толком не знает, да и никто пожалуй не знает, раз даже трио из Йохана, Даль, и Марка имеет полной картины, вместе с их «плюс один» Паулой. Но она верит в Йохана. Сомневается, но всё ещё верит, что его силами исправить ситуацию возможно. Если он сможет это сделать, то они выиграют несколько десятилетий жизни и возможность ещё что-то изменить. А если нет, то даже сложно понять, что может их убить в конечном итоге из всего многообразия подобных возможностей.       Часто она думает что не стоило доверяться ему тогда. Но уже поздно. Если он не оправдает этого доверия теперь, то это будет не его виной, ответственность за происходящее с НИУ целиком лежит на корпорации. Только вот им от этого ни разу не легче.       Хизер заваривает очередной пакетик, думая о том, что такими темпами уже через три-четыре месяца перейдут на кофе из водорослей. С другой стороны, ей пришла мысль, что кофе из водорослей это не так уж и плохо — в конце-концов чай из них делать пробовали уже вовсю. Получается он, конечно, довольно гадкий на вкус, но зато хорошо бодрит.       С каждой минутой нарастает беспокойство, и начинает казаться что конец близок. Есть ощущение что всё ещё можно предотвратить, для этого надо что-то сделать, но она не имеет понятия что. Время скручивается в воронку и она ощущает одолевающее чувство утраты, потери чего-то важного и ценного для неё, не имея понятия что это может быть. Кофе всё ещё бодрит, но вкус всё равно дрянной, и остаётся только залить в кружку виски, что бы сделать ощущения сносными.       Всё было не так.       Уже поздно об этом думать.       Уже поздно менять то будущее.       Но именно человек привёл план в исполнение, каким бы он ни был. Они снова здесь, у них есть собственное будущее, и надо постараться спасти хотя бы его.

***

      — Эй, Хез… — Алан помахал рукой перед её визором, но ничего не произошло. Красные точки объективов безучастно смотрели в никуда.       — Она просто спит. Такое бывает. — Райзен ответила ему.       — То есть нам в принципе нужно спать, так? — Алан обернулся к ней.       — Сложно сказать. Я полагаю, что вполне возможно не «спать» несколько суток и чувствовать себя нормально долгое время. Иногда бывает, что просто… Ну, тупишь в одну точку, ни о чём не думая, что бы восстановить концентрацию. А иногда тебя просто начинает вырубать, и ты начинаешь просто… Как это сказать… — Райзен помялась. — Видеть «мультики». И так пока не отпустит. Зато освежает потом, снимает всю усталость разом.       — Ага… Значит она сейчас лежит без сознания и смотрит «мультики»…       — Полагаю что да. Но я сужу прежде всего по себе. Пока у нас недостаточно информации об особенностях нашей сомнологии. Может Кэтрин знает больше?       — Не уверена… — Та помотала головой.       — Мда, это сложно. — Алан вернул взгляд на Хизер. Или на тело, которым она управляла: её собственное тело сейчас находилось у неё же в ногах.       Он обратил внимание на тихие, но жутко хрипящие звуки дыхания и то, что из дефлектора периодически выходит совсем немного пузырьков смеси. После чего протянул руки к телу и перекрыл вентиль на регуляторе.       — Эй, ты чего делаешь? — На себя внимание обратил Брэндон.       — Помогаю ей экономить воздух.       — Смотри мне, у живого человека так не закрути, придурок.       — Я же не идиот. И где ты тут живых людей вообще увидел? Все сдохли давно, все! И вообще, перед тобой отчитываться не обязан, между прочем. Мне больше интересно, почему у неё этот рефлекс вообще работает. Я могу не дышать и не чувствую себя особо стеснённым при этом.       — Ну да, не обязан. И живых физиологически тут уже нет… Но с тебя станется какую-то гадость вытворить, я уже видел, какой ты человек. — Брэндон отвернулся.       — Да ни черта ты не видел. — Вальдек сделал шаг назад.       — Я могу разъяснить. — Райзен вмешалась и решила дать объяснение. Не факт, что оно было точным.       — Давай.       — Так… Когда сознание переходит в состояние сна, включается сонный паралич, который не даёт мозгу управлять телом, и вместе с ним усиливается дыхательный рефлекс. Очень древний рефлекс. Его несложно контролировать в состоянии бодрствования, особенно когда у тебя нет потребности в самом дыхании, но как можно увидеть на примере Хизер, полностью изжить его сразу не получится. — Райзен сама выдохнула. — И кажется, за смесь можно не волноваться вообще. Уходит там мало, учитывая что рефлекс не получает никакой вменяемой обратной связи о насыщении крови, по физиологическим, кхм, причинам, и соответственно работает минимально, как будто бы при полной сатурации. Да и от лёгких там осталось одно название, много воздуха не прокачаешь. — Райзен усмехнулась. — Как и наши гнилые кишки, они практически не проходимы…       — Ты и в кишках копалась?       — И ещё звук дыхания может дублироваться динамиком… От части. Пока не привыкнешь к свой новой конструкции тела получше. — Райзен закончила фразу, и после вернулась к кишкам. — Нет, доступ к грудной клетке мне был необходим для имплантации аккумуляторной батареи, в живот не лазала. Но я представляю себе, как это должно выглядеть во плоти.       — То есть, если я попытаюсь что-то съесть…       — То максимум еда дойдёт до желудка. Но даже это не получиться — если раскупорить срез пищевода, в твоём случае, или попытаться что-то прожевать, как в моём, то не выйдет это проглотить без пары флаконов смазки. Всё сухое. С жидкостями лучше, они могут пройти самотёком. А потом, видимо, таким же образом, выйдут обратно, если наклонишься головой вниз. В любом случае, что в пищеводе, что в кишечнике ничего не работает — гладкая мускулатура просто не читается, как мне кажется. Или читается, но как-то не так. Даже миокард не восстанавливается — сердце изменяет свою функцию на нечто, подобное распределительной коробке. От него ток снимаемый с батареи расходится по всему телу, и через него же циркулирует ихор, проходя путь между полярными потенциалами по всему телу и рециркулируя в полостях того, чем стало сердце.       — Знаешь, кем мы являемся на самом деле? — Вальдек хехекнул, всмотревшись в лицо Райзен. Единственное лицо из всех, имеющее внятные человеческие черты. Сильно изуродованное пережитой смертью и сборкой по лоскутам, но всё ещё достаточно узнаваемое. Знакомое ему лицо, лицо той самой «карфагенской суки», Паулы, которая что-то скрывала ото всех на Омикроне на пару со второй «карфагенской сукой», Джулией. — Нежитью. Грёбанной кибернетической нежитью.       — Я думаю это подходящее слово, но я его не использую. Впрочем, технически оно скорее верно, чем нет. Наши сознания и тела определённо умирали раньше, но мы снова живы, а у трупов есть способность двигаться. Но это только начало.       — Райзен. — Брэндон наконец обернулся и быстро проговорил. — Лучше проверь ему кишки на живую, будет полезнее. Он меня так скоро достанет.       — Я не собираюсь по совсем уж глупым причинам кромсать наше… — Она на секунду задумалась. — Хм… Наше оборудование…       — Анальный зонд. — Ответил Реймонд.       — Анальный зонд. — Ответил Реймонд, стоящий рядом с ней.       — Да там кишки скорее всего закупорены и непроходимы даже со смазкой. — Ответила Райзен.       — Значит обойдёмся. — Ответил Реймонд ей снова.       — Значит обойдёмся. — Ответил Реймонд.       — А ты проверь, может всё-таки с ним получится. — Едко усмехнулся Брэндон.       — Очень смешно, тебе надо, сам бери в руки аппарат и пробуй, давай, давай! На трупах можно сколько угодно тренироваться… — Алан выпалил речь и расхохотался.       — Да будьте вы людьми, в конце концов. — Райзен ответила им. — Можно же начать с… Гастроскопии.       — Ага… Это когда по самые гланды надо заглотить огромный, длинный, чёрный… — Алан с напускным восхищением описывал инструмент, представляющий собой пуповину с проводами электропитания и передачи данных, с камерой на конце. — Шланг. Признавайтесь, кто из вас её делал?       — Ты, и тебе это явно понравилось. — Брэндон огрызнулся.       — Эй-эй, разве только «я»? Рей… Райзен, сколько нужно смазки, что бы провести его в наши тела?       — Довольно много. Можно использовать гель в жидкой фазе. Проблема в том что бы освободить вход, многие тела собраны так, что входной просвет пищевода сужен или закупорен оборудованием головы. — Она тоже ухмылялась, отвечая на эти вопросы.       — Ну у тебя вроде собрано хорошо. — Брэндон обернулся к ней. — Может хватит с этим идиотом болтать?       — Да ладно тебе, ему интересно.       — Нет, он просто хочет что-то заглотить. Делать больше ему нехер. — Затем он обернулся к Алану. — Я тебе сейчас сам всё туда засуну, если не заткнёшься на эту тему!       — Мне интересны технические подробности устройства наших тел, только и всего.       — Нет, ты просто хочешь рассказать всем о том, какая чушь у тебя в голове.       — Вы оба придурки. — Теперь уже им ответила Кэтрин.       — А тебя не спрашивали! — Брэндон ответил ей неожиданно резко. Алан снова стал смеяться.       Реймонд был удивлён тому, как резко среагировал Ван:       — А я думал, что между вами нормальные отношения.       — Не уверен… — Брэндон был уже поникшим.       — Серьёзно, мне казалось что в последний раз когда я вас видел всё было… Нормально?       — Не особо. Если ты всё ещё о Кэтрин, то она никогда мне не нравилась. Просто когда ты переживаешь такое, и… Впервые видишь знакомого человека и можешь обменяться с ним парой фраз, то это приносит облегчение, это правда. Да и возникать потом особо не хочется. Но это совсем не значит, что Кэтрин мне импонирует. Вовсе нет.       Тем временем Райзен ответила, что проще всего будет сделать рентген тел, если уж им так хочется удовлетворить любопытство.       Вайш всё это время находился рядом с Райзен, вцепившись в поручни, и ничего не говорил и не делал. Вообще ничего, будто делал вид, его среди них не было.       В остальном же Реймонд, или Реймонды, что точнее, были несколько удивлены. До этого не было никаких знаков о проблемах взаимоотношений между Брэндоном и Кэтрин. Или же он их просто не замечал? Во всяком случае, казалось что буквально каждый человек в их небольшом окружении имел кучу каких-то своих странностей. Неудивительно.       — Когда Алан говорил о ебанутости наиболее стойких психически членов персонала станции, он явно был не так далёк от истины…       Они перешли от голоса на прямой контакт. Так их никто не услышит, по крайней мере сразу.       — Почему бы не отвлечь их?       — Думаешь? Не факт, что это хорошая идея.       — Нет, давай.       — Что? Просто… «Давай»?       — Да. Просто «давай».       — Рыба мутант атакует! — Реймонд выпалил это во всю мощь динамика и выхватил шокер, разворачивая рукоять.       Быстро, насколько это было возможно, они все стали выхватывать орудия, направляя их в сторону ограждения платформы. Плотность воды и противотечение не позволяли сделать это быстро, и всё закончилось только спустя несколько секунд. К этому времени уже стало понятно, что ничего на самом деле не происходит.       — Ну. Где рыба? — Вальдек вглядывался в тёмную воду перед собой. Там не было видно ничего.       — Ложная тревога… — Реймонд сложил оружие. — Показалось, наверное…       — А ты не мог бы больше не делать так, а?! Какого хрена ты это сказал, мистер Сальвейдж?       В этот момент в свете прожекторов пронеслось тёмное нечто, проходя у них над головами. Реймонд увидел ряды голубых огоньков, а затем оно столкнулось с баллоном компенсатора цеппелина. Платформу тряхнуло, и следом их накрыл гидродинамический толчок. Алан и Кэтрин сбило с ног, и они уцепились за тросы, шокеры оказались выбиты из рук, и едва не были вынесены за ограждение платформы. Брэндон схватил один из них, до второго дотянулся сам Алан. Остальные устояли.       — Вот как это получилось, а? — Казалось, Алан потрясён произошедшим. — Ты сначала сказал, а потом какая-то тварь действительно появилась?       — Не знаю. Случайность. — Ему ответила Райзен.       — Чёрт… Ладно. Ты не знаешь… Да, это и так было понятно.       — Лучше скажи, откуда взялось это «Сальвейдж»? — Она приблизилась.       — Ну, Реймонд, ты же вроде как… — Он перевёл дух. — Оказался в этом пиздеце и начал нас первым возвращать к жизни. Так? Потому и «Сальвейдж». — Затем он показал на бессознательную Хизер. — Ну если она называет меня «Цеппелином», то почему бы мне не дать кличку тебе? — Он посмотрел уже на того, кто называл себя Реймондом.       — Да. Почему бы и нет… — Реймонд сам не знал как на это реагировать, и ни за, ни против, ничего не имел.       — Или лучше называть тебя ебанутым? — Он продолжал. — Я всё ещё не могу понять, как ты решился сделать такое с собой.       Платформа приблизилась к морскому дну, и вскоре опустилась в круге зелёных огней, подняв собою взвесь из песка. 18 мая, ночь, станция Тэта       Реймонд потрепал лежащую Хизер.       — Они тут друг друга чуть не поубивали без тебя…       Она подалась вперёд. Её тело ещё лежало на платформе цеппелина. Понять, что она находиться в реальности, уже было несложно — мир был чётким, и совершенно нормальным. Было понятно, где и с кем она находится. Но эмоции того состояния не могли покинуть её мгновенно.       Некоторое время она ещё ощущала фантомное сердцебиение. Неровное и слишком быстрое.       — Мы прибыли. — Это был Алан.       — Да, спасибо… — Сообразив что сказать, она стала отстёгиваться. Речь была слегка замедленна. Странный сон стремительно лишался красок, но не отпускал её, пережитые образы вытеснялись из потоков мыслей слишком медленно.       Сон оставил после себя чувство горечи, сходное с некой формой ностальгии, хотя в тоже время реальный мир казался спасением от надвигающейся во сне волны смятения, и меньше всего ей хотелось думать о пережитом. Лучше быть по эту сторону, уже пройти этот шторм, пускай и в таком виде. Они прошли, и будущее стало гораздо более предсказуемым.       — Что-то не так? — Он казался слегка обеспокоенным.       — Что у вас тут было? — Хизер встала, резко рванувшись за перила платформы. Свою основную функцию этот сон выполнил — восстановил её запас концентрации, а остальное не имело большого значения.       — Ничего особенного, просто кто-то нарывается. — Брэндон показал на Алана.       — Кто-то не понимает юмора. — Он показал в ответ.       — Так, прекратить. — Она отчаянно старалась, что бы её голос звучал уверенно. — Выходим.       Когда сознание наконец отошло и полностью вернулось к реальности, то она стала думать над произошедшем. Происходящее среди команды никак не могло её устраивать, но она могла понять, что каждый из них ощущает. Им всем необходим способ снять напряжение, иначе они в самом деле могут поубивать друг друга. И она, возможно, тоже.       Я возвращаюсь. Снова. И стоило вообще уходить?       Тэта встретила их уже весьма привычно. На первый взгляд ничего не изменилось, надёжно работал свет и остальные системы. Когда давление в шлюзе выровнялось, они прошли на пост у главного терминала станции, подключив омнитул. И там же они сразу увидели нечто странное: на окно в переборке, через которую из комнаты управления просматривался док батискафа, была нанесена надпись структурным гелем. Сделанная с внутренней стороны комнаты, корявая, со множеством подтёков, некоторые из которых размазались по самой панели управления, находящейся под обзорным окном. Было совершенно понятно, чьих это рук дело. Надпись включала в себя всего одно слово:       «INTERLOPER»       — И что это значит? — Хизер чуть склонила голову. — Что и кому он хочет этим сказать?       — То, что этот мудак не рад нашему визиту, это очевидно. — Алан опёрся о стену.       — Слово написано в единственном числе. — Реймонд поправил его.       — То есть он имеет ввиду кого-то конкретного из нас? — Брэндон обернулся на него.       — Возможно. Видимо. — Райзен пожала плечами.       — Ладно. Зафиксируем это и продолжаем. — Голос Хизер не изменился. — Потом это ототрём.       Её оттранспортированное тело, ещё три трупа различной степени пригодности в своих костюмах, а так же часть привезённого груза оставили в одном из помещений рядом, к которому можно было легко добраться оттуда. Кэтрин выразила желание остаться на посту комнаты управления, и Реймонд, разрываясь между желанием остаться с ней или пойти с остальными, всё же её оставил, пойдя в рабочий кабинет Стромейера, служивший постом охраны Тэты. Почему-то он даже не мог вспомнить, был ли он там или нет раньше, но сейчас он зашёл уже когда команда была внутри.       Он представлял собой достаточно просторное и уютное место. За раздвижной дверью, ведущей в комнату была стена, на которую было установлено несколько широких мониторов, под ней — панель дистанционного управления гермопереборками и лёгкими запирающими дверьми, покрытая множеством электромеханических переключателей, дублирующих цифровое управление со схематичной интерактивной карты отделений Тэты, которая отображалась на одном из мониторов, показывая все управляемые отсюда узлы. Это было единственное место, с которого можно было осуществлять управление переборками секций Тэты без подключения омниинструмента.       Рядом стояли стол с креслом, диван, и небольшой шкаф, дополнительная консоль для омнитула и хранилище управляющих чипов. Вторая входная дверь находилась на противоположной стене, на напротив стены с камерами находилось отгороженное решёткой небольшое помещение с полками, двумя ящиками, и стойками хранения, и зарядной станцией малых аккумуляторов. На решётчатой двери был установлен значок жёлтого треугольника с молнией.       — Это тоже странно. — Хизер прокомментировала что-то, и Реймонд обратил внимание на то, что она смотрит на помещение за решёткой.       — Что?       — Шоковые орудия. Их нет. Тут ещё оставалось несколько, если только вы их не прибрали после.       — Значит она, по крайней мере, сюда заходила перед отправкой.       Её рука коснулась ручки решётчатой двери, и спокойно та открылась, съехав в сторону.       — Магнитный замок обесточен в открытом положении. Она не была в таком положении, я помню.       — И что это должно значить?       — То же, что и та надпись. То, что Терри был и здесь тоже после того, как мы покинули Тэту. Пока не поняла, зачем ему шокеры. Хочет атаковать ими нас, или это для того, что бы нам не досталось?       — Это достаточно плохая ситуация? — Спросил Алан.       — Это вероятно достаточно плохая ситуация. — Хизер едва заметно кивнула. — Впрочем, после хулиганства в комнате управления нет причины думать, что он не хочет с нами расправиться каким-то своим новым способом. Кто ни будь, просмотрите камеры.       Брэндон уже занимался этим, единственное что он сказать и показать на мониторе, так это то, что камеры ничего не записывали уже очень давно. Примерно с марта этого года система потеряла доступ к блокам памяти, вероятно из-за воздействия НИУ, и осталась работать в режиме трансляции. Причём работали лишь некоторые из них, с большей частью системы видеонаблюдения сигнала просто не шло.       Бесполезно.       В остальном, казалось, изменений всё ещё не было никаких.       Алан сдвинул решётку и вошёл в помещений, открыв один из ящиков на полу, с редким логотипом «Голем». Большинство ящиков на Патосе имели логотипы Карфагена или Хаймацу.       — В чём дело?       — Может у Стромейера тут была хоть одна табельная «веспа», я не знаю.       — Не было.       — Ты не можешь этого гарантировать. — Он перебрал весь ящик, полный мелких запчастей для шокеров, но нашёл там ни «веспы», ни каких либо намёков на детали, которые могли относиться к огнестрельному оружию. И он перешёл на следующий ящик, уже с лого Хаймацу.       Одновременно выяснилось, что серверная была просто полностью обесточена. Освещение работало везде, кроме этого места, и возможно, что сделано это было намеренно.       — Хорошо, держать инструменты наготове. Мы открываем жилой сектор и цифровую лабораторию.       Реймонд бросил взгляд на один из терминалов и ощутил сильную сжимающую концентрацию. Сжатие в точке. Поток, проходящий через антенну консоли управления. А затем кто-то его опередил, и переборочные гермодвери открылись.       — Ну… Идём?       — Надо кого-то оставить здесь тоже.       — Он подойдёт. — Райзен указала на Фалько.       — Я? Нет, я понял куда нажимать, просто…       — Нет. Здесь останется Брэндон, хорошо? Вайш, перейдёт в диспетчерскую и настраиваешь связь с Омикроном. Мы должны быть на связи с доктором Россом. Райзен достаточно находиться в секторе, между этими двумя… Тремя постами, считая главный терминал. Не отходить далеко.       — Главный терминал, веду наблюдение. — Кэтрин отчиталась о том что следит за ситуацией. В её голосе была некоторая скованность.       — Пост охраны, веду наблюдение. — Брэндон пытался казаться невозмутимым.       — Терминал узла связи, провожу настройку… Да, они тут, пытаются помочь. Доктор Росс сможет войти в нашу сеть… Сейчас… — Фалько и Райзен переналаживали вывод закрытого канала связи с Омикрона на главный терминал, к которому подключались все активные участки станции.       — Приветствую. Хороший сигнал. — Он и здесь не говорил через общие динамики станции. Как и прежде его голос звучал в самой голове, отдалённый, глухой, и «замогильный», как Хизер охарактеризовала его ранее, и словно бы слегка смешивающийся с её собственным внутренним голосом. Он не был холоден, и в тоне, который передавался прямой передачей, ощущалась некая теплота.       — Привет, Йохан. Рада тебя слышать… — Она всё ещё была довольно сдержана, но фамильярность между ними была как никогда уместна.       — Что же, рад что всё прошло удачно. Я не могу видеть его-то большего чем Кэтрин у терминала, но реагировать оперативнее смогу.       — Да, я знаю. Будь на связи.       Затем его голос услышала Райзен. Или Реймонд, который был в ином теле. Как и прежде, это не имело значения.       — Спасибо что помогла ему.       — А… Да. Не за что, как связь?       — Подходит. Ширины канала пока хватает.       — Отлично…       — Я присматриваю за вами.       — Спасибо. Мы знаем. — На омертвевших губах проступила улыбка.       Здесь пока не было ничего опасного. Для всех из них, кроме Алана, это место было хорошо знакомо. Реймонд тоже успел тут пожить, в конце-концов. Общая комната, в которую сходились обшитые тёмным металлом узкие коридоры, с диванами и раздвижными дверьми, ведущими в сломанные лифты, лестница на верхний этаж. Экраны на стене, на подобии телевизоров, разве что он не смог их включить, столик. Перед уходом Тэта была перекрыта в очередной раз, и вот они вернулись. Пока ими открыт только ангар у главного шлюза, палуба управления, и часть помещений, в которых они сейчас находились, неожиданностей можно было не опасаться. Никто бы и не опасался, если бы шокеры не исчезли со своих мест, и если бы Хизер не вспомнила про то, что они там должны были быть. Это напрягало.       Находясь уже далеко не первый и не второй раз здесь, Реймонд вспомнил, где он всё же не был на Тэте — на втором этаже жилого отделения. Там был второй ряд кают команды Тэты, кафетерий, фитнесс зал, и ещё несколько общих помещений. Оба входа туда были заблокированы прорвавшимся из труб гелем, чьи наросты заблокировали собой двери, и что-то при этом сломало лестницы, как и лифты. Акерс и его прокси, понятно же, что могло оставить такую разруху.       Спустившись в обесточенную серверную они сразу обнаружили, что один спящих в этом подвале исчез. На его месте остались коралловидные наросты, и оборванные жилы чистого геля, но само тело просто отсутствовало. Теперь уже было сложно не понять, что что-то изменилось.       Он ушёл, или его забрали?       Реймонд вполне догадывался, что происходит здесь. И был уверен, что Кэтрин, оставаясь на главном терминале управления догадывалась. Хизер определённо могла это тоже понять. Детали были неизвестны, но общее понимание ситуации было следующим: Акерс создал из спящих своих новых подручных. Они лишили его их, и он создал себе новую группу.       Если это действительно так, то это плохо. Очень плохо.       Реймонд поделился своими опасениями с Хизер, но остальные прекрасно слышали его.       — Значит, мы опоздали. — Она ответила довольно безразлично. — Но в таком случае новый прокси должен быть где-то поблизости, а тут его нет… Поднимемся, я попрошу всех кто на посту проверить логи работы переборок в ближайшее время.       — Уже не требуется. Очень многие использовали, пару часов назад в последний раз, когда они ушли из главных отделений. Доступа к другим данным у меня сейчас нет. — Йохан сообщил ей то, что было необходимо, свободно просматривая сеть. Он знал где искать, имея свободный доступ к узлам Тэты.       — Спасибо.       — Можешь не благодарить меня за каждый раз… Я просто делаю то, что нам сейчас нужно.       — Могу. Но лучше буду. Ты член нашей команды, в конце-концов.       Никто из её спутников разговора не слышал, и ей пришлось пересказать информацию на счёт использования переборок.       Реймонду казалось, что на самом деле Хизер довольно сильно нервничает. Он не мог этого прямо доказать самому себе, но он это практически ощущал. И возможно, она чувствовала себя из-за этого даже хуже, чем они. Их план, то есть план самого Реймонда на счёт этих людей просто срывался, и это не считая того, что происходящее, если они действительно сделали верные выводы, несло им прямую угрозу.       — Надо осмотреть верхний этаж, потом пойдём дальше.       На втором этаже, что бы попасть в который им пришлось повозиться с дверью, и пролезть по повреждённой лестнице, был такой же коридор из двенадцати кают, по шесть на каждую сторону, как и этажом ниже. Здесь была, в том числе, комната самой Хизер Волчек.       Она открыла дверь и вошла в свою комнату. Для неё прошло слишком мало времени, что бы успеть хоть как-то заскучать по этому месту. Скорее уж она убеждалась, что всё нормально и ничего особенного в этом небольшом помещении не произошло за время её отсутствия.       Алан сложил руки на груди и опёрся на стену, стоя снаружи, и будто бы что-то присвистывал. И не то, что бы она запрещала ему входить. Либо ему было неинтересно, либо какое-то внутреннее побуждение не давало ему этого сделать. Реймонд прошёл мимо него.       В комнате Хизер был какой-то лёгкий беспорядок, и было непонятно, связано ли это с событиями шестнадцатого января, или это у неё было всегда. Мятая одежда, запасной нижний термокостюм и нижнее бельё, были сброшены на кровать, на столе стояла кофейная кружка, практически чёрная изнутри, и с обильными темными подтёками снаружи, рядом несколько вскрытых и несколько полных пакетов кофейного концентрата и сухой молочной смеси, рядом пара пустых бутылок с логотипом «Тайфун!», да, надпись была с восклицательным знаком. Кажется ещё пару таких Реймонд попытался испить несколько дней назад, сидя со своей первой копией за телевизором на трёх кроватях, две из которых они открутили от пола кают и перетащили самостоятельно одну на другую. Хотя может это был и другой напиток, он уже забыл, что именно он пытался испить в тот день, проверяя возможности своих сделанных на скорую руку тел. Интересно, что Хизер точно видела сотворённый ими лёгкий кавардак, в виде нескольких кроватей на одной, переставленного терминала с большим монитором, и пустых бутылок на полу, но оставила это без комментариев. Сама она сейчас присела у открытого шкафа, осматривая содержимое ящика внизу.       — Интересно? — Она довольно отрешенно спросила его.       Пара секунд осмысления. Ему было интересно, но он подумал, что она может не хотеть что бы он совал свой нос в что-то связанное с её жизнью.       — Да… Или мне стоит выйти? — Он задал вопрос и только потом начал думать, почему он вообще его задал. Шариться в комнате Кэтрин было проще. Доля секунды, и он услышал ответ:       — Ты просто попал под влияние её авторитета. Кэтрин не смогла ограничить тебя, а вот она хорошо справляется.       Это была правда. Ещё на Омикроне он это понял — с появлением Хизер он фактически больше не управлял ситуацией. Или, по крайней мере, все его инициативы проходили через фильтр её мнения. Это хорошо? Плохо? По крайней мере, ответственности на нём стало меньше.       — Нет. Мне скрывать тут нечего. — Её голос оторвал его от этой мысли, пускай он и смог её успешно закончить.       — Ладно. — Сложно было сказать, какие эмоции Реймонд ощутил, услышав ответ. По крайней мере, он его вполне удовлетворял.       — Не хочу, что бы мы задерживались тут надолго. Проверим этаж и спустимся вниз. — Хизер встала. — Пойдём дальше. — Она оставила ящик открытым.       Вместо того, что бы уйти, Реймонд подошёл ближе и заглянул вовнутрь.       — Сначала облазил мою комнату, теперь её? — Кэтрин прокомментировала это. У неё был доступ к камерам в каютах.       — Пусть смотрит, недолго. Пусть хоть все каюты тут во второй раз облазает, но когда мы закончим с осмотром.       Внутри почти пустого ящика находились в основном безделушки. Магнитики, подвески, и прочая ерунда в небольшом количестве.       — Можешь смотреть, можешь трогать, можешь взять, если хочется. — Хизер обратилась уже к нему. — Там ничего ценного нет, как я и думала.       — «Как ты и думала?» То есть ты потенциально ожидала что там может быть что-то, чего там нет?       — Тогда зачем ты это хранишь?       — Не хотелось оставлять наверху, вот и взяла с собой. Потом мне оно не пригодилось, так и лежало здесь. Сейчас думаю, может мне тогда стоило оставить? — В голосе не было грусти или любой другой эмоции, но по своему содержанию озвученная ею мысль не казалась Реймонду равнодушной.       Он уселся перед шкафом и ящиком, подумав о том, сколько подобной мелочи могло остаться у остальных, и почему она сказала что это для неё не имеет никакой ценности? В самом деле? Скорее уж, она хочет избавиться от каких-то воспоминаний. А ещё у него появилась мысль, что можно досконально ещё раз покопаться в комнате у Кэтрин, только когда её не будет здесь. Иначе она просто не даст ему это сделать. Или даст, но теперь уже ему будет очень неловко прямо перед ней копаться её вещах без разрешения. Однако обдумав эту мысль, он решил что этого всё же вообще не стоит делать.       В ящике он первым делом, как ни странно, нашёл фотографии природы. Похожие на те, что бы расклеены в общей комнате. Магниты на холодильник, с непонятными ему польскими надписями. Непонятными ли? Реймонду показалось что он узнал пару слов, точнее их значения, но ничего более. Да и откуда ему знать? Затем он вытянул за цепочку подвеску с двухсантиметровой, бронзовой, судя по цвету, статуэткой кошки.       — Египет, семьдесят восьмой год. Её моя мать когда-то носила. — Она безэмоционально прокомментировала извлечённый Реймондом предмет.       — И как там было?       — Неплохо, по началу. Туристическое побережье и несколько городов с древнейшей историей поддерживались в хорошем состоянии, но вот всё остальное — просто помойка. В некоторых не туристических местах такой был воздух, что без респираторов там нельзя было находиться. В ваше время там наверняка было чище, скажем там. — Она на секунду задумалась. — Ещё в то время в районе Луксора и Мемфиса бурили какие-то скважины, весьма основательно. Не помню уже что за корпорация, писали что искали не то литий, не то бериллий, но звучит странно. К буровым установкам туристов не пускали, разумеется, но смотреть издали можно. Потом были новости что они добурились до каких-то подземных полостей, но в сети вышел очень скудный отчёт и куча всякой чуши с конспирологией от всех кого можно. — В её голосе появилась усталость. — Кажется, что из тура в Египет именно эти машины запомнились мне больше всего. Огромные синие башни буровых установок. Это было хоть занимательно.       — Синие башни? Это «Терра-Теребро». — Это был Росс. И Хизер, и Реймонд могли слышать его. — В шестидесятых и семидесятых они бурились не только в Египте. В Мексике, в Индокитае, в Индонезии. Я тогда сам был мальчишкой, и это часто проскальзывало в новостях одно время. Я помню, что они сотрудничали в том числе и с Хаймацу, те поставляли часть оборудования для работ.       — Интересно что они там всё-таки искали на самом деле… Есть идеи, Йохан?       — Сложный вопрос. Полагаю что они вполне могли и в самом деле искать те самые редкие металлы, но проект не окупил себя, из-за чего топ-менеджеры засекретили отчётность компании. Но это лишь предположение.       — Да, быть может. — Хизер пожала плечами.       Это воспоминание из прошлого казалось внезапным, странным, даже неуместным, но в тоже время относилось лично к ним уже как минимум двумя связующими нитями, а не одной.       — Послушайте, Хизер, мы обсуждали это раньше? — Голос Йохана внезапно стал озадаченным и быстрым.       — Что именно?       — Ты не так много говорила о своём детстве и юности раньше. Я впервые слышу, ты когда-то была в Египте.       — Да, была. Может я даже слегка сожалею о том, что общались мы весьма редко на такие темы.       — Не стоит.       — Наверное. — Она издала звук, похожий на выдох.       Реймонд слышал весь их разговор, но не вмешивался. Они же сами знали, что он слышит. Он просто положил подвеску обратно и взял другую. Это оказался католический крест.       — А это досталось от деда, хотя сам крест ещё старше. А деда как раз на твоё время молодость пришлась. Но мне оно без надобности. — Хизер прокомментировала его действие.       Реймонд положил подвеску обратно и встал. Разглядывать и обсуждать чужую память можно было ещё долго. И у них будет ещё сколько угодно времени на это, но позже.       — Да, Реймонд, я хочу дать тебе кое-что. — Хизер обратилась к нему, когда они вышли в коридор.       — Что?       — Идём сюда… — Она подозвала его к двери небольшого помещения второго этажа, находящего поодаль от кафетерия и спортзала, затем открыла её, и вошла вовнутрь.       Он последовал за ней.       Судя по всему, это была местная прачечная. Основным интерьером были стеллажи с контейнерами и несколько больших стиральных машин, у одной из них была выбита дверца. Внутри этой прачечной было странное ощущение ненормальности и какого-то бардака. Не иначе как одна из стычек живых людей с прокси или самим Акерсом происходила прямо здесь, но на тот момент, видимо, обошлось без жертв.       Какое-то время Хизер рылась в куче одежды и нижнего белья, наваленной в опрокинутые пластиковые контейнеры, затем встала и подошла к вещам на полу. Рядом с ними был старый разлив структурного геля.       — Да, нашла. — С лёгким энтузиазмом в голосе она что-то вытянула из-под кучи. — А что с ней случилось? — Последний вопрос имел едва заметную интонацию удивления и явно был обращён не к Реймонду.       Он подошёл к ней, и она протянула ему… Нечто. Жёванную шапочку. Красную вязаную шапочку, точнее она некогда была красной, и то, сказать этого на сто процентов было нельзя. Она выглядела так, будто бы её прожевал крокодил, причём он её не просто прожевал, а съел, и выйдя из этого крокодила данную шапочку ещё и пропустили через канализацию, прежде чем она попала сюда, от чего она приобрела сизо-бурый оттенок.       — В общем, на, дарю. Не забудь только постирать, если соберёшься носить или передать тому, кому она нужна больше. — Её тон был совершенно серьёзен, и понимание того что она держит в руках создавало ощущение диссонанса и какого-то лёгкого абсурда.       — Эм… Спасибо… — Реймонд взял шапочку в руки. Оставалось только догадываться, как она должна вонять.       — Что бы не было лишних вопросов — с тех пор как ты всучил мне ту монтировку, я подумала, стоит дать тебе дать что-то взамен.       — Спасибо, эмм… — Реймонд замялся. — Сама же понимаешь, я просто нашёл ту красную монтировку и не более. Она же не моя, в конце-концов.       — Ну и шапочка эта тоже не моя. Я такое не ношу. Вик её у нас забыл года два назад, и с тех пор за ней не возвращался.       — Вик? — Реймонд смутно слышал это имя когда-то, но не мог понять, о ком вообще идёт речь.       — Вик Оклер, работает на Тау. Не знаешь его?       — Да, точно. Третий знает, он говорил по поводу команды Тау. И кажется, он уже не совсем работает… — Тихо добавил Реймонд. — Мёртв. Или не совсем.       — Ага, он. У него полно таких шапочек.       Когда они вышли в коридор, при этом Реймонд продолжал вертеть в руках шапочку, не понимая что с ней делать, раздался нервный смех Алана.       — Боже мой, нашла чем заниматься! А я думал, ты тут такая серьёзная вся из себя… Да, да…       — Я вполне серьёзно разменялась с ним. — Она пожала плечами. — Хотя это вещь действительно оказалась не в лучшем состоянии.              Алан отошёл от стены.       — Серьёзно? То есть вот это было серьёзно…? Этот Реймонд что, он тебе нравится, да? Интересно, в качестве экземпляра молодого представителя эпохи наших предков, или в качестве подлизы с аутизмом, которого ты бы затащила в постель, если бы могла это сделать?       — Понятия не имею. — Она завела руки за спину. — А если тебе интересно моё реальное мнение о нём, то я бы сказала, что за ним стоит присматривать. В какой-то мере. — Она обернулась, и красные точки её глаз скользнули по костюму Реймонда. — Он не оказался в этом теле случайно. У НИУ была веская причина или прямая команда использовать этот древний скрытый скан, вместо кого-то из нас. — Она снова обернулась к Алану. Ответ был весьма по делу, и колкость в нём осталась без внимания.       На «аутиста» Реймонд тоже никак не среагировал. В конце-концов, Кэтрин Алан так уже обзывал, а сам Реймонд считал, что сильно похож на неё в таком. Всерьез воспринимать подобные речи от Вальдека означало бы отказаться от изрядной доли самоуважения.       — Полагаешь, что он кто-то вроде спящего агента Карфагена, так что ли?       — Скорее уж… Амнезийного. Я не удивлюсь, если это выяснится, что так и есть.       — Ладно, давай. — Вальдек махнул рукой. — Пойдём дальше, искать этого вашего Терри Акерса или его подручных, или кто тут ещё должен быть…       — Мы все в каком-то смысле… — Она задумалась на долю секунды. — Амнезийные.       — Но… Этот твой прикол с этой шапочкой был уж очень неожиданным. — Алан сделал пару шагов и резко обернулся к ней.       — Я пытаюсь стресс снять, тебе ясно? — Она прошипела в ответ.       — А кто не пытается? — Вальдек обернулся к Реймонду. — А вы, мистер Сальвейдж, как снимаете стресс, а?       — Не знаю. — Реймонд пожал плечами.       — Проводишь время с Кэтрин? Или от этого только больше стресса?       Реймонд помотал головой. Сейчас отвечать ему особо не хотелось.       — Слушай, мы вообще способны испытывать сексуальное возбуждение? — Алан говорил так, будто бы спрашивал всерьёз.       — Все чувства формируются в наших нейронных сетях, так что нет причин думать, что это невозможно, учитывая что всё остальное мы можем. Но я не пробовал специально.       — Отлично. Я тоже… — Если бы у него было лицо, то он бы ухмыльнулся. — Эй, Хизер, а ты пробовала?       — Нет. Лучше задействуй свои ресурсы на мысли о реальных проблемах.       — То есть вам снимать стресс можно, а мне нельзя? Я тоже человек, совесть имейте! — Он был демонстративно возмущён.       — Мне кажется он просто обиделся, что ты ему ничего не дала. — Реймонд прокомментировал происходящее, обратившись к ней тем способом, который использовал всё чаще и чаще — установкой прямого контакта, это короткое соединение исключало возможность быть услышанным третьей стороной без намеренного перехвата шифра кодека.       По иссохшим губам Хизер скользнула улыбка. Ей понравилась его мысль:       — Можно, только вот у нас способы разные. Хочешь узнать, сработает ли? — Она обратилась к Алану. — Ну так попробуй, передёрни, всё в твоих руках. Получишь за это значок естествоиспытателя, если хочешь. — Она коротко хекнула. — Но если ты сделаешь всё как требуется, получишь что-то более полезное и ощутимое, чем то, что я дала Реймонду. Мне лишь нужно понять, что ты сейчас можешь, а что нет. Будь серьёзен… Хотя бы на время.       — Ладно. Ладно, хорошо, я всё сделаю. — Он произнёс это быстро и сбивчиво, но примирительным тоном.       Сквозь всю эту неуместность на грани с похабщиной проглядывалось то, насколько ему хреново. Кажется, он пытался зацепиться хоть за что-то, что бы не свихнуться, и эта неадекватная смесь ревности и зависти было далеко не самым худшим вариантом из возможных. По крайней мере, Хизер могла его контролировать.       Включение последней секции в зоне низкого давления, света и связи, деблокирования дверей, прошла так же как и все предыдущие. Ничего необычного.       В это время с остальной группой связь была сугубо техническая, не по делу никто ничего почти не передавал. Зато на связь с ними снова вышел доктор Росс:       — Я полагаю, мне так же удалось выяснить, что произошло с системой связи.       — Да?       — Приёмники звукового сигнала на Омикроне оказались заражены. Что-то в системе отрезает некоторые сигналы, имитируя тишину. Это может быть причиной, почему Тау молчала. Они… Отрезали нас тогда.       Она дала понять, что понимает, о чём он говорит. Это даже не стало чем-то особо странным или неожиданным для неё текущих обстоятельствах. По крайней мере, зная проблему, её можно решить.       Возможно она действовала не оптимально, бросив силы команды на Тэту, вместо того, что бы задержаться на Омикроне, и отложив возвращение связи с сектором Омеги в долгий ящик, но ни она, ни кто-то ещё на самом деле не имел понятия, как лучше поступать.       — Я нашёл кое-кого в вашей системе. — Спустя короткое время вернулся Йохан. — Энцефалочип в одном из узлов связи Тэты.       — Кое-кого? — Его слова слегка встревожили Волчек. — В каком состоянии?       — Да… Это Питер Страски. Сейчас отключен.       — Спасибо, мы посмотрим что можно сделать. — Она на мгновение опустила взгляд в пол и тут же подняла его. — Мы постараемся вернуть его в относительную норму, если это будет возможно.       — Я знаю. — Это прозвучало довольно доброжелательно.       В следующих зонах было поднято давление воздуха до пятнадцати атмосфер, против двух на основном уровне. Впервые Реймонд попал в эти отделения через док батискафа, до того как удалось обнаружить путь через проходной внутренний шлюз. Они отправились туда, только когда смогли убедиться, что на основном уровне угрозы нет. Там уже не было ни мёртвых тел, их не так уж и давно разобрал сам Реймонд, ни спящих — все они просто исчезли. Места где Акерс прикрепил их к стенам остались, но их самих теперь не было, это касалось и зоны под большим давлением. Гойя, Мастерс, Стромейер, Фрост, и все остальные — ни одного тела не осталось, и при этом всё было спокойно. Ни одной твари, ни одного робота-пересмешника.       Попутно было установлено электроснабжение в отдалённых местах и налажена работа аппаратуры контроля дверей и систем видеонаблюдения. Иногда это получалось сделать просто. Иногда требовалось повозиться. Изредка оказывалось, что гель вывел и перекроил всё систему, и «с ходу», починить её не представляется возможным. Тогда место просто записывали на виртуальную карту станции через планшет, определяя тип и оценочную сложность ремонта неисправности, и шли дальше.       Было не очень приятно осознавать то, что они пришли для того, что бы обезопасить станцию, но вместо этого она казалась теперь ещё более опасной, чем ранее. Тогда хотя бы было понятно чего ожидать, а теперь это всё стало похоже на спланированную Акерсом ловушку. И им ещё повезёт, если это ловушка именно Акерса.       Чем глубже они углублялись в недра обширного комплекса Тэты, тем больше они проходили по сугубо техническим помещениям, куда люди заходили крайне редко. Тёмные, часто обесточенные секции, множественные разливы геля, и узкие технические лазы, которые зачастую предпочтительно было обходить стороной. Иногда приходилось выравнивать давление, которое в разных секциях могло быть как от одной до двух атмосфер, так и соответствовать давлению воды на глубине заложения конкретного модуля секции. Особняком шли барокамеры, а точнее целые декомпрессионные отделения. Сегментированные жилые помещения, которые имели выходы и в главные отделения, и в шлюзовые камеры, и имели собственные системы переходных коридоров. На Омикроне, Лямбде, и особенно на Дельте, они были гораздо более компактные и с меньшим количеством удобств. А больше они были разве что на Эпсилоне А, в которых Реймонд тоже не был. Водолазы должны были проходить декомпрессию именно там, а причина по которой в многих основных секциях Тэты так же было выровненное давление, вероятно была связана с Терри Акерсом, которого команда в тот день доставила сразу в главный лазарет. Очень во многих из всех этих помещений, Реймонд, как оказалось, тоже раньше не был: он или не мог попасть туда, или даже не знал об их существовании. Тэта и так казалась ему огромным местом, но теперь она выглядела ещё больше. И всё ещё меньше Эпсилона со всеми его коридорами, заблокированных с безумными пересмешниками внутри. Обход многих из этих дальних частей Тэты занял значительное время, и показал то, что в часть технических коридоров, которые в том числе соединяли собой пристройки различных систем Патоса-2 в районе Тэты, всё ещё невозможно попасть с их текущими силами достаточно быстро. Переборки заблокированы, управление ими отсутствуют, и включить его простым способом невозможно. На возню с их деблокированием уйдёт довольно много времени в текущих условиях. Требовалось провести подготовку, что бы начать вскрывать их, и потому все подобные двери просто помечались на карте, что бы вернуться к ним в будущем. Гермодвери в туннелях системы шаттлов так же были полностью перекрыты, но они и должны были быть закрыты, в отличии от словно намеренно выведенных из строя переборках внешних коридоров. Оттуда были переходы в том числе и в туннели системы шаттлов.       Никто особо не сомневался в том, что Терри отступил именно туда вместе с поднятыми им спящими, если они только не полезли наружу, разумеется.       Они стали возвращаться, что бы разобраться с тем, как именно вскрыть те заблокированные переборки. Живых людей больше не было, и Хизер попросила Кэтрин сравнять давление. Та, находясь у главного терминала, могла это сделать в одиночку. Убедиться в том что люк батискафа и коллекторные люки задраены, после чего снизить давление с пятнадцати, до двух атмосфер во всех отделениях за достаточно короткое время. Это было сделано исключительно для удобства перемещения по главному комплексу.       Ещё не дойдя до шлюза, разделяющего секции с разным давлением, они услышали ветер, пронёсшийся по коридорам, и гул воздушных компрессоров — воздух закачивался ими обратно в резервуары под высоким давлением. Смотровые щитки их шлемов запотевали, клапана на костюмах травили воздух, а на стенах проступал иней — результат быстрого снижения плотности воздуха.       Реймонд протёр визор шлема, задумавшись в первую очередь о том, что они будут делать, а во вторую — сколько у него запасов воздуха у него вообще осталось, когда ощутил что-то странное, похожее на щелчок, но лишь весьма отдалённо, и не имеющее конкретного источника. Мгновением позже погасли лампы дневного света.       Он озадачено обернулся на остальных. Воздух продолжал откачиваться. Вроде как ничего особенного не произошло, а точнее, для них ничего не изменилось, кроме света, и он хотел сказать своё «очень важное мнение», как сыронизировала Райзен, остальным, однако он не успел: через ближайший настенный динамик с ними связалась Кэтрин, и сама она была несколько озадачена:       — Мы обесточены. Тэта перешла на работу от собственных аккумуляторов.       — Омикрон? — Это было обращение не к ней, но к Йохану Россу.       — Энергия с Эпсилона поступает. Проблема не там. — Его голос казался спокоен.       — Я пытаюсь переподключить остальную часть систем на перекрёстную сеть. Энергия с Эпсилона не поступает на подстанцию Тэты.       — Нам бы телеметрию посмотреть. Оценить перекрёстное питание и состояние аккумуляторов.       — Да, сейчас будет. Нужно сейчас?       — Не прямо сейчас. — Затем она обернулась к остальным. — Мы возвращаемся к терминалу станции. — Хизер сделала жест рукой. — Может Терри, если это действительно он, думает, что оставить нам Тэту и отключить свет это хорошая идея для него, но о геле и распределительных сетях он видимо забыл. — Спустя секунду добавила, обращаясь к Кэтрин или Брэндону через систему связи. — Установите контроль всех доступных переборок.       — Меня больше беспокоит то, что этот недоумок может сделать с нашей ТЭС, если он добрался до распределительных узлов. — Вальдек опёрся рукой о стену.       — Ничего. Он не сделает с ТЭС ничего. Но это не значит, что он не будет продолжать нам пакостить.       — Вы уже были на Эпсилоне, я помню, это обсуждалось.       — Да. И теперь мы ходим кругами. Мы почти не контролируем ситуацию с НИУ и Акерсом, а они нас водят, это важно понимать. — Хизер упёрлась рукой в шлем. — Простые решения тут могут оказаться ошибочны. Сложные в прочем тоже.       — Зато он освободил Тэту от себя, хоть что-то хорошее.       — Ничего хорошего. Он добрался до электрощитовых и видимо думает, что может нам тут всё отключить. Резервные цепи он не отключит, как и питание самого геля на всей Тэте, но вот мощности она потеряла много, лишившись главного кабеля. Нас хотят этим выманить на Эпсилон, и теперь это будет уже не та быстрая прогулка, что случилась в прошлый раз.       Было бы на самом деле опрометчиво думать, что после стольких взаимодействий с этим существом они смогут просто грубо вломиться на Тэту и решить все проблемы разом. Он успешно сделал свой ход, совершив грамотное тактическое отступление, чем нарушил их планы. В конце-концов, спасение людей он считает прерогативой исключительной своей и НИУ, и их тяга в возвращению кого бы то ни было в реальный мир является проблемой для него. Здесь они вторженцы в его обитель. Вероятно он меньше всего хотел их возвращения сюда, но знал, что это произойдёт, и подготовился к этому.       Стоило вернуться к отсекам управления и обдумать что делать дальше. Потеря энергии им может и не грозит, но её может не хватать, если расход придётся повысить.