Остывший чай

Во дворе стоял холодный и до боли вязкий вечер. Шёл проливной ливень с грозой. Капли дождя мелодично будто в такт бились об крышу. Так, тук,тук,тук... И так по кругу на протяжении получаса, и это незначительно сводило с ума. Раскаты грома звенели где-то на горизонте, молнии будто стрелы пронзали тёмное, глубокое небо. Я сидел при свечах из-за отключения света по причине грозы. Комната была тускло освещена тёплым светом. В соседних квартирах тоже отражалась похожая история, у кого-то свечи горели ярче у кого-то тусклее а у некоторых и вовсе их не было и те довольствовались одинокой темнотой. Я как всегда вечером занимался уже привычным для себя писательским делом в компании славного питомца по имени Карл, что нежно грелся на моих худых до невозможности ногах. Шерстяная накидка грела плечи, я был до боли увлечён процессом писательства, ведь книги это вещь что помогает заработать мне на батон и бутылочку полусладкого вина. Похоже я настолько погрузился в мир литературы под гипнотический звук дождя ,что я похоже потерял связь с реальностью и только холодные руки и мокрые подушечки пальцев на моих ключицах вернули меня назад. Вздрогнув я обернулся. За спиной стоял столь любимый до мозга костей шатен с заботливой улыбкой, от которой на розовых, пухлых щеках образовались две очаровательные ямочки. Эдогава с интересом навис на моём плече и при тусклом свете свечи, вчитывался в аккуратно написанный мною текст. Текст книги был совсем не совершенен, можно назвать это черновым вариантом произведения, который я обычно никому кроме себя и Карла не показывал. До недавнего времени... Теперь в моей жизни есть знаковый читатель Рампо что восхищён моими работами, хоть и иногда перегибает палку по отношению в критике. Но всегда, не смотря на всё ценит мои труды. Хваля и рассказывая обо мне своим коллегам в самом лучшем ключе. Возможно за это я его и люблю. Я в ожидании вердикта первого читателя, с волнением держал в руках свою любимую чернильную ручку. Пара капель чернил звонко упали на бумагу оставив пару клякс на желтоватой бумаге. Шею обжигало горячее дыхание партнёра. Длинные, пухлые пальцы нежно щупали мою шею касаясь пульсирующих вен и будто их обжигаясь шли дальше до подбородка, некой "лесенкой". Тяжко вздохнув Рампо поднял мой подбородок и с самодовольной улыбкой подняв мою длинную чёлку свободной рукой, прикоснулся к моему лбу своим. Мои глаза от удивления раскрылись и показали всё моё удивление и горсть страха в душе. Зелёные, нет скорее даже изумрудные глаза пристально смотрели мне в душу выискивая в каждом моём колебании что-то родное. Так мы простояли где-то минуту просто молча и смотря друг-другу в глаза. На моём бледном лице появилась улыбка что сопровождалась лёгким румянцем. Громкий раскат грома ударил по земле. Свеча от лёгкого ветерка с деревянной форточки потухла и в это мгновение я почуял небрежно оставленный поцелуй на своих губах. Сладковатый привкус судя по всему от конфет остался на рецепторах. Сидя в полнейшем шоке я замер, а из-за угла стал слышен по наивному детский смешок. В мгновение ока свет в квартире вновь озарил нас, ослепив на пару секунд. Пару раз моргнув я с изумлением смотрел на Эдогаву что всё так же улыбаясь сидел на деревянном подоконнике возле пары домашних цветов, что судя по всему скоро завянут из-за того что их никто не поливает. Рампо сидел сложив руки на ляшки и стал постукивать по ним будто подзывая к себе. Я глубоко вздохнув и так же глубоко выдохнув взял карла на руки и в попытке не разбудить того, аккуратно положил животное на мягкую обивку стула. Массажируя свою переносицу я подошёл к окну где и сидел детектив. Из-за того что потолки в этой квартире гораздо больше чем в обычных и окна чуть выше разумеется. Поэтому мы вновь были почти на одной линии компенсируя разницу в росте. —Ты попал под дождь? Робко спросил я перебирая пряди мокрых волос. —Угу. Ответил детектив принимая ласку. —Замёрз наверное... С волнением в голосе спросил я. Отрицательно покачав головой, Рампо хихикнул. А я всё так же робко продолжал перебирать пряди шелковистых волос партнёра с которых падали редкие капли воды. По лицу Рампо было понятно что данная процедура доставляла удовольствие. Тот словно кот тёрся об мою руку прося больше заботы и любви. Меня это же только позабавило. А дождь за окном всё ещё капал и капал создавая какую-то несомненно романтичную атмосферу. Мы находились в кромешной тишине под светом старой лампы накаливания что отдавала свой свет ели, ели... Прижавшись к моему плечу детектив вздохнул и приобнял мою худую как палку руку. От Рампо пахло сладким, мятными леденцами и напоминающей о жарком и знойном лете, дыней. Такой сладкой, сладкой и очень сочной аж не успеваешь глотать этот сок. Август, месяц самых вкусных и сочных дынь, уже давно прошёл. Настал вязкий, но столь любимый мною октябрь. А Рампо так и даёт каждый день вспоминать, наверное самые лучшие дни в моей жизни, дни когда поняли что имеем чувства к друг-другу и вот во что это всё вылилось. Становится аж неимоверно тепло на душе, скорее даже жарко. —Ты пил сегодня? Слегка осуждающе спросил меня партнёр, всё так же вжимаясь в моё предплечье своими пухлыми щеками. —Если честно... Даже чая себе не позволил... Робко ответил я, и продолжил. —А что? От меня так несёт?.. Спросил я безнадёжно вздыхая. —Наоборот даже очень приятно пахнет. Полусладким девяносто второго года... Что ты пил три дня назад. И совсем отдалённо твоими сигаретами, видимо сегодня ты не курил тоже. Я ошалел от такой точности. И улыбнувшись ответил. —Как всегда ты прав. Хотя... Чего и стоило ожидать. Нежно проведя по макушке рукой сказал я, а детектив лишь самодовольно усмехнулся и продолжил свой монолог. —А чего чай даже не пил? Опять сидел за писаниной весь день? Потускнев я произнёс звук "угу" и вздохнув посмотрел в мутное окно. С деревьев улетали последние жёлтые листики, эх жаль что так и не осмелился начать гербарий... Клумбы уже давно завяли и на их месте голая земля с еле дышащей травой, скоро и она уйдёт под глубокий и холодный снег, что всегда мне казался до более противным как и вся зима... Всё белым-бело смотреть не на что, кроме редких машин во дворе и до боли в ушах громких детей, среди которых я иногда точно смогу заметить свое дитë Эдогаву. —Пошли тогда чаю хлебанем? А то на подоконнике холодно сидеть. Отстранившись от моей руки произнёс младший, со своей типичной детской наивной улыбочкой, которой я всё не мог налюбоваться... Удивившись такому ходу я согласился кивая. Рампо, не без моей руки помощи, спустился на пол и быстрым шагом направился к кухне. Кухня в этой квартире была до ужаса мала, на ней ели помещались стол и стулья. А влезло бы на неё максимум человека три и один енот. Но как говорится в тесноте да не в обиде. Кухонька была так же озарена одной единственной лампой что точно так же как и в моей комнате ели как светила и отдавала последнее тепло. В углу комнаты стоял совсем небольшой деревянный столик на котором виднелась зелёная, до боли не любимая мною скатерть в горошек. А вот три стула что стояли рядом я вполне любил ведь те тоже имели мягкую обивку из-за чего на них было приятно сидеть. Стол стоял возле подоконника на котором уже не было цветов и он был завален всякими стаканами, рюмками,полными и не очень бутылками. А на самом краешке лежала пачка чапмана с вишней к которой я прикасаюсь не сказать что часто. Не сильный я фанат курения вот и всё, но иногда от безысходности или простого человеческого желания я могу взять оттуда одну сигарету и насладиться её жгучим лёгкие, вредным дымом. Подойдя к плите и включив газ я поставил на неё закипать воду в чайнике. Попутно я открыл полку на которой я храню чай, не сказать что его у меня много... Чёрный который я обычно и пью, зелёный если надо расслабиться и успокоить мои шальные нервишки и чай Улун который мне кто-то,когда-то давно подарил на какой-то праздник. По какому поводу был праздник уже и не вспомню. Но если честно эту красивую коробочку я ни разу не открывал. Взяв упаковку чёрного чая я кинул заварку в кружки и в раздумьях о чём-то важном я не услышал как начал свистеть чайник. А вот Рампо сразу всё уловил. И дотянувшись до меня, даже не вставая со стула, похлопал по моему плечу и пальцем указал на чайник попутно сказав. —Три кубика сахара и молоко не забудь! Я вздрогнул от прикосновения к плечу, по коже прошлись мурашки. Аккуратно я взял чайник и залив в кружки кипятка взял из коробочки кубики сахара, что уже совсем засохли и я всё хочу выкинуть но вечно забываю, хоть Рампо и нравится. Я кинул их в пёстрый стакан и когда я уже хотел отлучиться за молоком в коридор, из-за тесноты кухни к сожалению холодильник не уместился. Я почувствовал на своей талии чьё-то нежное прикосновение, будто меня вновь обнимают. —М? Что-то случилось? Робко сжимая руки Рампо что обнимали моё тело, спросил я. Внезапно Рампо меня обернул лицом к себе и продолжая улыбаться обнял меня и вжавшись в мою грудь стал качаться туда сюда, это выглядело как очень нелепый и глупый танец но я почему-то даже не испугался такого жеста не задрожал от неожиданности и страха, а просто принялся повторять движения за любимым. Пока мои руки, будто сами по себе, не сцепились в замочек с зеленоглазым. Тот всё ещё не отцеплялся от моей груди и будто дал наш тихий танец под мою власть. Я неуверенно сделал шаг влево потом шаг в право, а Рампо всё так же покорно повторял мои действия что-то напевая под нос, не сильно это и свойственно моему любимцу. Я был чутка поражён. Пусть незатейливый мотив. Прорвёт земную тишь. —И ты-и молод и красив. Совсем один сидишь... Один идëшь ты в магазин и это-скверный знак. Заботливо произнёс зеленоглазый. —Художник может быть один... Тихо ответил я в попытке оправдаться. —А человек никак! Посмотрев своими изумрудными блестящими глазами мне в душу сказал партнёр. Я лишь улыбнулся и продолжил всё так же осторожно вести танец, возможно пытаясь осознать свои чувства. Ведь я привык всегда жить один. Без каких-то отношений. Запрусь в комнате и сижу пишу. Один банан, один стакан и тапочки одни... Как полусонный караван. Идут за днями дни. Как будто кто-то карантин. Назначил и ушёл. Художник может быть один–ему-то хорошо. И чай уже может давно остыл, но нам-то всё равно. Танцуем под одной луной и звёзд совсем не ждём. На душе стоит любовь. Художник может быть один, а человек–никак. Кружащие в тесной комнате под одной тусклой лампой мы виднелись всём, и думаю многие понимали что в этой комнатушке всё ещё растёт любовь. Совсем юная, наивная и очень боязливая. Но есть в ней и тепло, даже с остывшим чаем...