cozy and warm.

Если бы Лю Цингэ попросили описать одним словом Шэнь Цинцю – этим словом бы стал «уют». Возможно банально, даже слегка клишировано, но не лишено смысла. Лю Цингэ в целом никогда не отличался своей уникальностью. А рядом с Шэнь Цинцю он чувствовал прямо осязаемый уют и тепло. Сложно было бы подобрать другое слово для его описания, подходящее наиболее точно. Лю Цингэ расположился полусидя в изголовье кровати в бамбуковой хижине. В нос бил терпкий аромат благовоний, перемешавшийся с водной свежестью. Шэнь Цинцю, совсем недавно вышедший из купальни сейчас покоился прямо на торсе Лю Цингэ. Слегка нахмурив брови и сопя в лёгкую ткань верхнего одеяния, он представлял наизабавнейшее зрелище. Про себя Лю Цингэ уже успел несколько раз сравнить его с тем забавным пушистым зверьком. Спустя мгновение уголки его губ потянулись вверх, но он тотчас сделался серьёзным, убрав невольную улыбку с лица. Немного погодя, Лю Цингэ переместил правую руку из-под своей головы на талию Шэнь Цинцю. Хоть он старался сделать этот жест как можно аккуратнее, все же сумел потревожить сон любовника. Заметив, что дыхание Шэнь Цинцю слегка изменилось, а сопение пропало, Лю Цингэ неспешно взглянул на его лицо. Тот приподнялся на локтях, все ещё не отлипая от Лю Цингэ. Если честно, он сам ещё не до конца понимал, в какой момент все переменилось в их отношениях настолько сильно. Настолько, что раньше они готовы были убить друг друга жесточайшими способами в мире, лишь бы перед смертью доставить побольше страданий. А сейчас вполне очаровательно лежат в обнимку в уединении на пике Цинцзин. Если бы кто-то ещё два года назад сказал Лю Цингэ, что он будет так лежать и абсолютно влюблёнными глазами смотреть на Шэнь Цинцю – Лю Цингэ моментально бы его обезглавил. Правда слишком многое переменилось с того времени. Впрочем, Лю Цингэ по нему не скучает. Шэнь Цинцю как обычно безмолвствовал, подпирая лицо ладонями и вглядываясь в глубокие глаза Лю Цингэ. Спустя еще немного времени, он начал лениво играться с выбившейся из прически Лю Цингэ прядью смоляных волос. То накручивая ее на свой палец, то отпуская в свободный полёт, Шэнь Цинцю казался как обычно задумчивым. Лю Цингэ знал, что вероятнее всего он не думает буквально ни о чем. Видимо, такое выражение лица настолько приросло к нему, что не отпускает даже в расслабленном состоянии. Лю Цингэ слегка улыбнулся этой мысли и огладил рукой бок Шэнь Цинцю от торса до ягодиц. Шэнь Цинцю перевёл взгляд от пряди к лицу Лю Цингэ. Немного придвинувшись, он потянулся к возлюбленному и оставил легкий ленивый поцелуй на щеке. Вернувшись на привычное место, он ещё несколько мгновений сверлил взглядом точку, куда пришёлся поцелуй. Решив видно, что этого недостаточно, он вновь сменил позицию, подогнув ноги под себя и немного возвышаясь над лицом Лю Цингэ. Наклонившись, Шэнь Цинцю начал осыпать лицо любовника невесомыми поцелуями, задерживаясь то около губ, то на лбу. Лю Цингэ, наконец не вытерпев, положил ладонь на точёную скулу Шэнь Цинцю и накрыл его губы своими. Немного погодя, сам Шэнь Цинцю углубил поцелуй, одновременно закинув руку на плечо Лю Цингэ. Тот целовался совершенно мягко, почти неестественно для его жёсткой натуры. На удивление, в отношении Шэнь Цинцю, Лю Цингэ делал много чего неестественного для себя. Наконец, спустя около шести минут, Шэнь Цинцю тяжело дыша, отстранился от Лю Цингэ. Тот не мог перестать смотреть на зацелованные губы Шэнь Цинцю, блестящие от влаги на солнце. И на самого Шэнь Цинцю, разгоряченного и со сбившимся дыханием. Шэнь Цинцю же, не удержавшись, ещё раз напоследок прижался к мокрым губам Лю Цингэ и рухнул обратно на его торс, в этот раз все-таки крепко заснув.