Если страшный суд наступит сегодня, готов ли ты?

1991       Ночь, проведённая возле домика потенциального убийцы, казалась до жути пугающей. Во тьме мерцал лишь один огонёк — кончик сигареты следователя. А воздух вокруг пропитался едким никотиновым запахом. Вдруг мрак прорезали ещё два длинных белых пальца — автомобильные фары. Попов прекрасно знал, кого с минуту на минуту выволокут из кузова.       — Чего уставился, а? — фыркнул Шахматист, лицо которого вновь приобрело человеческие черты. Теперь на него хоть смотреть небольно. — Через три дня меня к стенке. Скучать будешь?       — Радоваться, — усмехнулся Арсений.       — Ну-ну, сам позвал и хамишь. Нехорошо, товарищ следователь.       Лунные блики ложились на гладко выбритую голову мужчины, отчего казалось, будто она излучает сияние, подобно звёздам, появляющимся на ночном полотне. Глаза, укрытые тяжёлыми веками, мерцали в темноте. Шахматист, измерив шагами расстояние от машины до крыльца дома, присел на лестницу.       — Мне необходимо, чтобы ты с одним человеком пообщался, — нарушил тишину Попов.       — Я по дружбе не работаю. Тем более ты мне кто угодно, но не друг.       — И чего же ты хочешь?       Шахматист, поднявшись, огляделся: не подслушивает ли кто его реплики. Он коснулся кончиком кривого носа виска следователя и зашептал свое требование. Вооруженные мужчины, стоящие в радиусе нескольких метров, могли лишь догадываться, о чем он говорил. Но судя по реакции Попова, было ясно, что просьба перешла все границы дозволенного. Буквально в следующее мгновение помятое лицо Шахматиста вспыхнуло от удара красным пламенем. Вся дерзость и смелость вмиг испарились. На смену им пришла покалывающая боль, что пульсировала в висках.       Лунный свет и стоящий на полу керосиновый фонарь — вот единственные источники освещения. В тёмное время суток дом Шеминова превращался в чердак, наполненный призраками. Арсений нервно обернулся, услышав позади себя шорох. Казалось, будто бы из-за угла выглянет двойник Станислава Владимировича, но на самом деле источником шума была лишь обыкновенная полевая мышь.       — Записи вести не буду, — Шахматист скрестил руки на груди, когда перед ним на стол опустился диктофон, — и разговор будет без свидетелей.       — Все на выход, — скомандовал Попов, и отряд послушно покинул стены кухни.       Из помещения стало доноситься легкое постукивание — шахматные фигурки передвигались по клетчатой доске.       — Белыми хочу, — улыбнулся Стас.       — Значит, ты у нас белый и пушистый?       — А Вы, собственно, кто будете?       — Специалист по дознанию, — оскалился Шахматист. — Я вешал детей, и судить меня за это все равно, что наказывать тигра за то, что он жрёт мясо.       Станислав Владимирович передвигал фигурки почти бездумно, ни о чём не заботясь.       — Шах. — сделан ход ферзем. Шахматист очень любит бить именно им. У короля второго игрока положение похоже ухудшается.       Неплохой вариант — ладья, которым можно закрыть короля. Если на такую наживку клюнут, то возможность одержать победу увеличится.       — Шах. — Шеминов смотрит на соперника в упор, так же прямо, с таким же вызовом. Некуда отступать. — И мат.       — И мат, — эхом вторит мужчина. Он небрежно щёлкает пальцами по своему королю, и тот, поверженный, падает.       В доме становится совсем тихо, когда шахматная доска вместе с фигурками отправляется за пазуху.       На улице сплошная иссиня-черная завеса. Накрапывал дождь. Капли отскакивали от карниза, подоконник промок насквозь, а на асфальте под ним образовалась лужа. Когда Шахматист вышел на крыльцо к следователю, его фигуру тут же окружил десяток оружий. Дула, из которых в любой момент могла вырваться пуля, смотрели прямо в упор.       — Я именно так его себе и представлял. Он похож на убийцу, — резюмировал мужчина.       — Он признался?       — Ты жаждешь услышать да, но он не признался. С ним что-то не так. Он выиграл у меня в шахматах, а это невозможно. Я словно со своей тенью играл. Он убивал и не единожды.       — Мне нужны улики, а не догадки! — в горло Арсения будто бы засунули гранату и подорвали. — И я знаю, что он убивал.       — Ты изменился… Сейчас бы ты меня не поймал. Ты в отчаянии. Теперь ты не охотник, а загнанный зверь. Если хочешь к нему подобраться, просто пообещай невменяемость. Убеди, что его не отправят на вышку. Он же трус.       — Откуда тебе знать?       — Да все мы такие, — пожал плечами Шахматист. — Всё отдадим за возможность выжить.

***

      Утро встретило следователей непредвиденным переполохом — Шеминов попытался удрать. Каким-то образом выудил из кармана дежурного милиционера Камраева ключи от машины и чуть ли не скрылся в лесу.       Как только сзади послышались голоса, машина ускорилась. Шеминов, лишенный способности двигаться, вжался в спинку кресла и мельком взглянул в боковое зеркало: толпа следователей бежала следом. Мужчина резко повернул руль, отчего его тело налетело на дверь. Шины буквально терлись об жёсткую траву, которой больше подходит определение «сено», а сама машина чуть ли не переворачивалась. Изнеможённые, налитые свинцом веки ели поднимались. Удушающие мысли монохромным подскоком увиливали, не давали Станиславу Владимировичу сфокусироваться на чем-то одном. Остановила его пуля, пробившая колесо.       — Стреляли с приличного расстояния. Надо выяснить, кто именно.       — Это не наши, ручаюсь. — Попов осмотрел пробитую шину. Стреляли со стороны леса. — Всех же обезоружили.