Dream

— Где Ребекка? — рядом с Рейчел на вампирской скорости появился Элайджа. Весь его внешний вид давал понять, что прошедший день был малоприятным и скупым на хорошие новости. — Где остальные? — его взгляд блуждал по пустой плантации и остановился на медленно догорающем доме. — Рейвен и Хейли уехали в Мистик Фоллс вместе с Сайласом, — Рейчел со спокойным выражением лица смотрела на догорающий дом. В голове крутилась только одна мысль, что, если бы её дочь погибла. — Эти ведьмы попытались убить мою дочь! — глаза налились кровью. — Они забрали Ребекку, пока каждый пытался потушить пожар! — Они забрали ещё и Никлауса, — вздохнул Элайджа. — Селеста жива, — добавил он, смотря, как Рейчел пальцем проталкивает пробку внутрь бутылки вина. Её злость можно было ощутить за километр, и он видел, куда эта злость будет направлена. — Отчего-то не удивлена, — её губы скривились в усмешке. Накрытые столы магией перевернулись и загорелись, она выпускала свой гнев хоть на чем-то. — Она что-то задумала, раз Ребекка и Никлаус похищены. — Она начала какую-то игру, — Элайджа согласно кивнул и расстегнул пуговицы испачканной в крови рубашки. Его кожа была усеяна множеством имён различных женщин. Рейчел любопытно обошла его со всех сторон, едва прикасаясь к выведенными чернилами буквам. — Это загадка, суть которой мне не известна. Рейчел нагнула голову, забыв на короткий миг о пропаже первородных и пожаре, ей определённо понравилось столь милое заклинание. Но в то же время её раздражение, вызванное этой Селестой, не имело границ. Она желала как можно быстрее почувствовать кровь этой ведьмы на своих руках. Рейчел просто не могла представить насколько Селеста и подобные ей ведьмы были обижены на тех, кто хоть малейшее отличался от них. — Видимо, она всё это время прыгала из тела в тело, — светлые глаза остановились на фамилии Деверо. Вот она, видимо, бабушка покойной Софи, женщина, которая прокляла оборотней. — И её жизни должны иметь что-то общее... — Или что-то различное, — предположил Элайджа. Рейчел поджала губы, их уголки дёрнулись. Она понимала, что именно в одном из всех этих имён должно привести их к Ребекке и Клаусу. Вот только она не понимала, почему Селест похитила именно Ребекку и Клауса? Рейчел знала, что за тысячу лет между братьями и сестрой должно быть достаточно секретов, не самых приятных, которые должны привести к неизвестному. Таким примером была тайна Клауса, он убил их мать. Но какие тайны скрывали остальные? Рейчел подняла с земли лист с яблони, который загорелся. Она подула на него в направлении дома, который, стоило листу приземлиться на порог с помощью магии, с новой силой вспыхнул. Языки пламени с новой уверенностью поглощали старое дерево, не собираясь оставить и кусочка после себя. Элайджа окинул Рейчел хмурым взглядом, не понимая мотивов её поступка. Возможно, таким образом она хочет, чтобы каждая ведьма города поняла, что ждёт на них, если они посмеют ставить ей палки в колеса. Или же она просто изгоняла свой гнев на обычном доме, горящем так ярко, чтобы начать мыслить трезво. Он не знал, о чем думала эта женщина, но видел, ничего хорошего этому городу ждать не стоит.

***

— Что происходит? — Марсель вошёл во двор поместья, где застукал только Рейчел и Элайджу, которые тихо перешёптывались. Еретичка переписала каждое имя нового тела Селесты, затем отправила их Аластору, которому точно не составит труда найти ведомости о каждом воплощении противной ведьмы. А раз Рейвен, которая легко бы поглотила заклинание, пришлось уехать, Элайджа скрывал под своей новой рубашкой все эти имена, пока они не разгадают загадку. Рейчел смерила Марселя внимательным взглядом, словно он скрывал какую-то тайну. — Воскрешённые ведьмы похитили Ребекку и Никлауса, — мрачным тоном оповестил Элайджа. — И они пытались убить Рейвен и Хейли. — Они в порядке? — сглотнул Марсель, но ответ легко было уловить по спокойному выражению лица Рейчел. Он сомневался, что, если бы её дочь и племянница пострадали, она смогла сидеть спокойно. Рейчел попросту заживо сожгла бы весь квартал и было бы ей плевать на сопутствующие жертвы. Но она была спокойна, как змея, готовящаяся к прыжку на свою жертву. От этого было неуютно. — Они с Сайласом уехали на некоторое время, — уголки её губ дёрнулись вверх. Рейчел встала, не отрывая своего взгляда от Марселя, и подошла к нему. — Меня больше волнует, что может связывать Ребекку, Никлауса и эту суку, Селесту. — Рейчел хочет сказать, что считает, что ведьмы хотят стравить между собой моих брата и сестру, — Элайджа вздохнул. Сейчас он ничего не мог сделать, даже заклинание поиска не помогло хоть немного приблизиться к местонахождению Ребекки и Клауса. — Ах, и она уверенна, что ты можешь знать причину этой связи. — Что?! — недоуменно воскликнул Марсель. Хотя он прекрасно понимал, что имела в виду Рейчел, но старался не подавать виду. Но этот пронзительный взгляд наводил больше страха, чем янтарные глаза Клауса. Неужели все в роду этого Сайласа могли так смотреть? — С чего ты вообще взяла, что их что-то связывает? — Тогда почему Элайджу оставили? — изогнула бровь Рейчел. Она была уверена в своей теории, как в том, что видит перед собой. — Они могли легко навеять на них какое-то проклятие, но не сделали этого. Рейвен бы просто поглотила его, а значит нужно что-то такое, что заставит пойти брата и сестру друг против друга. — Как это было с ложью о смерти нашей матери, — кивнул Элайджа, словно улавливал некий намёк в словах Рейчел. Марсель поджал губы, не зная, что ответить женщине, которая могла одним заклинанием прорваться в его разум, увидеть любое воспоминание. Но Марселя спасло то, что с победным кличем во двор вошёл Аластор. Рейчел пару мгновений ещё внимательно всматривалась в тёмные глаза вампира, затем с милой улыбкой обратила всё своё внимание Аластору, быстро налила ему виски и протянула стакан. — Вам очень повезло, что я шериф, — широко усмехнулся Аластор, бросая на стол папки о каждом воплощении Селесты. Элайджа взял первое попавшееся досье, но ничего интересно не нашёл в нем. — Сперва я заметил, что каждая женщина была ведьмой, а это такая себе общая черта в нашем случае. Но с каждым новым досье начал замечать кое-что любопытное. — Умерли в одном возрасте? — изогнула бровь Рейчел, отпивая со своего стакана. — Или в один день? — Одна причина, — его голос был полон удовольствия. Казалось, что Марсель вытянулся, словно струна, что не укрылось от глаз Элайджи. — Самоубийства. Все, до единой, кроме Клары Саммерлин. Рейчел нашла среди всех папок нужное досье о некой Кларе. Девушка работала в госпитале в тысяча девятьсот восемнадцатом — тысяча девятьсот девятнадцатом годах, а умерла из-за заражения туберкулёзом. Казалось бы, обычное стечение обстоятельств, ведь ведьма сама работала с больными. Вот только общая фотография коллектива, где также была изображена Ребекка, только поддерживала теорию о том, что здесь что-то не чисто. — Что теперь скажешь? — Рейчел бросила открытую папку на стол и выразительно посмотрела на Марселя. Вампир вздохнул, понимая, что отнекиваться нет смысла, еретичка, если захочет, запросто залезет ему в голову. — Хорошо, — вздохнул Марсель. Он подошёл к столику, налил себе бурбона и залпом осушил стакан, повторил порцию. — Клаус был против наших отношений с Ребеккой, — он до последнего надеялся, что эта история никогда не всплывёт. Элайджа нахмурился, Аластор любопытно изогнул бровь, предчувствуя семейную драму. — Нам пришла безумная идея. Настолько безумная, что, если Клаус узнает о ней, то Ребекке конец. — Что вы сделали? — в тихом голосе Элайджи чувствовалась тревога за сестру. — Ребекка дружила с Кларой и Жиневьевой, ведьмами. Она попросила их отправить Майклу газетную вырезку с Клаусом. Во дворе запала тишина от понимая того, что именно Ребекка вместе с Марселем привела в город Майкла, уничтожила их идиллию. И тогда Майкл точно не был позитивно настроен в сторону пасынка. В мгновение ока Элайджа схватил Марселя за грудки и прижал к стене, его гнев нельзя было описать. Рейчел на вампирской скорости исчезла, но уже скоро вернулась. — Белый кол на месте, — кивнула она. Значит, Ребекке не угрожала смертельная опасность. Элайджа скривился, отступил от Марселя и быстрыми движениями снял с себя рубашку. Имена начали исчезать, они разгадали загадку, вот только не было ответа, где стоит искать первородных. — Думаю, их держат в старом госпитале, — Аластор, который сохранял спокойствие, кивнул на общую фотографию персонала. — Он заброшен. И это весьма поэтично, свести Ребекку и Клауса друг против друга, там, где Селесту и её подругу убили. Догадаться о том, что Ребекка подчистила хвосты было легко. Её "подруги" были ведьмами, так и подход нужен был весьма оригинальным. И у первородной это вышло, медсестры заболели, что никого не удивило, их поместили в изолятор и они умерли. Вот только Ребекка не предвидела, что одной из них была Селеста, умеющая прыгать из тела в тело. — Это стоит проверить, — кивнула Рейчел, сжимая плечо Элайджи. — У них может быть кинжал папы Тунде, а на что он способен мы полностью не знаем.

***

Элайджа и Марсель проникли в заброшенный госпиталь, чтобы найти Ребекку и Клауса, которого было очень хорошо слышно, когда он выкрикивал имя сестры, его голос был полон ненависти и гнева. Рейчел и Аластор остались снаружи, чтобы убедиться появиться ли какая-то ведьма. И везение в сей раз было на стороне еретички и колдуна. "Сабина" вышла из чёрного выхода, довольная улыбка растянулась на её лице. Она считала, что всё идёт строго по её плану, но забыла, что были люди хитрее неё. Ведьма насмешливо склонила голову на бок, когда перед ней появился Аластор. — Разве ты способен остановить меня? — Мы можем это проверить, — ухмыльнулся Аластор, он прочёл заклинание, в его руке появился нож и бросил в сторону Селесты, которая ловко увернулась. — Это было жалко, — потянула ведьма, но усмешка не сходила с лица колдуна. Она обернулась, когда почувствовала чью-то руку на своём плече. — Привет, сука, — прошипела Рейчел, затем воткнула нож в живот Селесты. Ведьма схватила ртом воздух. Аластор в два шага приблизился к ним, схватил Селесту за голову, читая заклинание и запечатывая в теле, чтобы она уже точно не перескочила в другую ведьму. — Посмотрим, какое заклинание ты использовала для оборотней, — Рейчел сжала виски Селесты, проникая в её разум, как бы та ни сопротивлялась. Еретичка ловко пробиралась глубже, пока не нашла нужное воспоминание, как Селеста в теле другой ведьмы читала заклинание и оборотни падали на четвереньки, превращаясь в волков. — Ты больше нам не нужна. — Другие за меня отомстят, — сумасшедшая улыбка растянулась на лице Селесты. Рейчел закатила глаза, которые налились кровью, а под ними пролегла сеточка темных вен. Она свернула шею ведьме, чьё тело мешком повалилось на землю. — Иди и помоги Элайдже, — кивнул Аластор, ему попадать под горячую руку первородного совсем не хотелось. А вот Рейчел была всё-таки еретиком, справиться с первородным ей было легче. — Никлаус! — потянула Рейчел, на вампирской скорости появившись в одном из коридоров госпиталя. Отдалённо она слышала, как Марсель успокаивал Ребекку и вёл к выходу. — Никлаус, давай мирно поговорим! — О чем же? — первородный вмиг появился перед еретичкой. Он был весь измученный, словно его пытали не один день, глаза горели желанием мести за предательство сестры. — Ребекка предала меня! Призвала отца, чтобы он убил меня! Чтобы я не помешал её великой любви! — Она сделала ошибку, — пожала плечами Рейчел, осматривая Клауса, не обнаруживая в его руках клинка папы Тунде. — Ты тоже врал ей. — Но не пытался убить! — его глаза загорелись янтарем. Рейчел схватила его за горло, прижала к стене и зашипела. — Она была влюблённой дурой! А тобой сейчас руководит гнев! Ты будешь сожалеть о своём поступке, Никлаус! Ты будешь поддаваться играм ведьм?! Клаус оттолкнул Рейчел, собирался что-то сказать, но появился Элайджа и схватил брата. Он развернул его к себе и вонзил кинжал папы Тунды ему в грудь. Клаус рвано выдохнул, смотря на Элайджу, его глаза закатились и он упал на грязный пол.

***

Рейвен с теплотой на сердце окинула пансионат Сальваторе, маленькое родовое гнездо их семьи в этом городе, дом, в котором она родилась и выросла. С ним было повязано много воспоминаний, как хороших, так и плохих. Она скучала, такой была природа человеческой натуры, скучала по месту, которое принесло достаточно боли, чтобы его проклинать и жить как можно дальше. Хейли неловко поджала губы, она никогда не испытывала подобного чувства. Конечно, у неё были болота Байо, но они были тем прошлым, которое хотелось отыскать и понять свою суть, домом они ей ещё не стали. Дом приёмных родителей мог бы вызывать печаль, но они сами выгнали её, пожелали избавиться, как только она впервые обратилась. Сайлас имел дом в Древней Греции, который спустя века утратил, заточенный в каменную темницу на одиноком острове. Для него домом стали его потомки, Рейчел и Рейвен, его семья. Амара тоже могла быть его домом, но выбрала другой путь. Он поклялся себе, что ему стоит отпустить образ уже мёртвой возлюбленной, найти новую цель в бессмертной жизни, с которой не спешил распрощаться. Несмотря на живот, который уже не скрыть под любой одеждой, Рейвен ловко, словно лань, побежала к лестнице. В первую очередь она хотела увидеть Стефана, отсиживающегося в городе, пока Деймон посещал её и мать в Новом Орлеане. Она уже позабыла обо всех обидах, принесённых братьями, на то они и были семьёй, что находили в себе силы прощать друг друга, исправить ошибки друг перед другом. — Стефан! Рейвен распахнула дверь в его спальню и застыла, ошеломлённо смотря на Стефана, на котором гордо восседала Кэтрин — в этом она не сомневалась, чувствовала в ней старого вампира. Пара застыла в самый разгар близости, они синхронно несколько раз быстро моргнули. — Бэмби! — на лице Кэтрин растянулась её неизменная улыбка, которой она одаривала лишь тех, кого считала достойным. — Рей! — выдохнул Стефан. Рейвен захлопнула двери, прикрыла глаза. — Буду внизу, — бросила она и поспешила уйти от спальни, как можно, быстрее. Ей срочно нужна хлорка, чтобы вымыть свои глаза, последнее, что она хотела видеть в своей жизни, как кто-то из её близких занимается любовью с кем-то. Особенно старшее поколение. Её психика не была так травмирована жестокостью сверхъестественного мира, как подобным зрелищем в спальне предка. Сайлас уже опустошал гордость Деймона, его бар, пока Хейли довольно расслабленно растянулась на диване и принимала стакан с бурбоном от бессмертного. Рейвен села в кресло, нахмурилась и поджала губы, Кол стоял позади неё и чуть не падал на пол от смеха. Его до одури забавляло то, как Рейвен могли смутить подобные сцены. Девушку, чья жестокость, которая с каждым разом становилась неописуемой, не пугала её самую, реки крови, пролитые её предками и Майклсонами не смущали её, а обычный секс заставил уши покраснеть. Майкл закатил глаза и дал сыну хороший подзатыльник. Пока его отпрыску было весело, он злился на самого себя, что не мог помочь своей семье в стычке с ведьмами Нового Орлеана. Рейвен была в безопасности в дали от города, вот только он не мог вернуться к своим сыновьям и дочери, чтобы помочь. — Бэмби, — сладостно потянула Кэтрин, спустившись на вампирской скорости и обняв со спинки кресла плечи девушки. Её тёмные глаза опустились на живот, когда она обошла мебель. Отчего-то её руки дёрнулись к своему плоскому животу, но она быстро взяла себя в руки. Смотря на Рейвен, она вспомнила и свою беременность, была не на много младше сифонки. — Я так соскучилась. До чего же ведьмы злобны раз создали столько похожих на тебя, — её взор обратился к Сайласу. Бессмертный вскинул брови, этот двойник Амары его в какой-то степени забавлял. — Я надеялась, что единственное лицо, которое нам придётся здесь терпеть это Елена Гилберт, — скривилась Хейли. Кэтрин состроила гримасу, но не ответила выпаду, отлично понимая, что была в присутствии гибрида, сифонки и бессмертного. — Мой ребёнок дома! — Деймон возвёл руки к потолку, словно благодарил самого Бога за то, что его любимая племянница сидела в кресле семейного пансиона. Его пронзительный взгляд остановился на Кэтрин, которая, по его мнению, была слишком близко к Рейвен. — Отойди от неё, развратница Стефана. — Кстати о Стефане, — любопытно потянула Рейвен, закидывая ноги на столик, Деймон сдержался от язвительного слова. Только своим племянницам он мог позволить так небрежно относиться к антиквариату. Сайлас сел на диван рядом с Хейли, с которой обменялся взглядами. Конечно, когда они вошли в дом, то отлично услышали, чем занимаются наверху, но Рейвен, подобно прыткой лани, убежала раньше, прежде чем они смогли её предупредить. — С каких пор ты и мой дедуля?... — Рейвен неопределённо махнула рукой. — Так и говори, — усмехнулся Кол, наклоняясь к Рейвен. — Они трахаются! — Кол! — прошипел Майкл, бросая в сторону сына молнии. Кол только шире улыбнулся и поспешил исчезнуть, понимая, что от гнева отца не спасётся. — Уже как неделю эти голубки ублажают друг друга, — Деймон был готов сдать брата со всеми потрохами, на его лице растянулась самодовольная улыбка. Вот только Кэтрин никак не была задета язвительностью бывшего любовника. — Рейвен, — широко улыбнулся Стефан, спускаясь со второго этажа. Каждому было неловко смотреть на абсолютно одинаковых Стефана и Сайласа, если к Кэтрин и Елене просто свыклись, то вот эта парочка что-то новое. Рейвен встала и отдалась в нежные объятья предка, который любопытно посмотрел на её опухлый живот. — Беременность только сделала тебя краше. — А ты бегаешь от одного личика к другому, точно такому же. Не обижайся, Кэтрин, — она бросила взгляд в сторону вампирши, которая махнула ей стаканом с бурбоном. Деймон что-то пробурчал о разграблении его коллекционной выпивке, спешно забирая самые дорогие и редкие виды бурбона, чтобы спрятать. Если это, конечно, возможно. — Зануда, —потянула Хейли, опустошив свой стакан. Она была вознаградена недовольным взглядом вампира. — Надеюсь, для нас найдётся пару комнат. — Хейли, — Рейвен обернулась к кузине. — Комнат хватит на всех, если, конечно, мои дедули не начали их сдавать посуточно. — Идея мелькала, но я сдержался, — Деймон чмокнул племянницу в щеку и мягко усадил назад в кресло. — Вот только, что такого случилось, раз твой ручной пес отпустил тебя к нам? — Этот, как ты выразился, верный пес мой возлюбленный, отец моего ребёнка, — лишь на короткое мгновение взгляд изумруда стал холодным. Стефан выразительно посмотрел на брата, старательно игнорируя присутствие Сайласа, который лишь с лёгкой ухмылкой наблюдал за ними. — Жатва состоялась. Вот только эти мёртвые клячи вернули к жизни ведьм, которые представляют слишком большую угрозу, вместо четырёх невинных девушек. — Один уже мёртв, и девчонка вернулась к жизни, — продолжила Хейли, принимая от Стефана бутылку с выпивкой. Она бы назвала его самым терпимым из родственников тётки и кузины, вот только она не забыла, как он чуть не убил её милую сестрицу. — Осталось ещё три. Мы бы остались в Новом Орлеане, но они попытались сжечь нас заживо. Повисло неприятное молчание, Рейвен обвила каждого присутствующего внимательным взглядом, словно чувствовала некую жалость к тому, что её чуть не убили. Вот только она уже давно не маленькая девочка, а довольно сильная ведьма. — Плевать, — отмахнулась она, на что Стефан и Деймон вскинули брови. — Пока остальные занимаются ведьмами Нового Орлеана, мы убьём Кетсию. — А вот это мне нравиться, — одобрительно кивнула Кэтрин. Рейвен ухмыльнулась, она и не сомневалась, что вампирша поддержит этот замысел, если её милая задница не пострадает. Сайлас улыбнулся, словно чувствовал крепкий настрой потомка. — Давно пора, племянница, — кивнул Деймон, вставая со своего места и хлопая по плечу Стефана. — Эта сука уже поизмывалась над нашим любимым белкоедом, а Кэтрин, как ты уже увидела, приводила его в чувство. Стефан прикрыл глаза, пока лицо Кэтрин напоминало довольную кошку, которая объелась чего-то вкусного. Хейли усмехнулась в стакан с виски, отмечая про себя, что Стефан снова сменил одного двойника на другого, в этот раз более стервозного. — Она посмела прикоснуться к моей семье, — Майкл заметил, как знакомый зелёный огонь гнева загорелся в глазах Рейвен. И он понимал, что этой Кетсии недолго осталось наслаждаться новой жизнью. — Устроим вечеринку, маскарад. — И в честь чего? — изогнул бровь Деймон. — Как это?! В гости приехала любимая племянница Деймона и Стефана Сальваторе! — Будет весело, — Хейли откинулась на спинку дивана, предчувствуя кровь старой ведьмы.