Затмение

«Как можно лгать, смотря прямо в глаза? Не краснеть и при этом ещё и улыбаться? А с этим человеком выделили абсолютно всё? И она смотрит на меня такими большими, невинными и наполненными слез глазами, отчего собственное сердце разрывается на кусочки… Нет, я слишком слаб, чтобы видеть грустить её глазах. Я не сдержу обещания, от которого зависит не только моя жизнь. Плевать на всё. Я смогу уберечь её от зла и той самой тьмы, о которой говорил Сэмюэль. И плевать, что будет со мной. Она будет со мной, пусть и на расстоянии» И мы сидим на лавочке уже несколько десятков минут, а я не могу сказать и слова. Как всё исправить, ведь самые обидные слова уже произнесены? Но ей словно плевать на всё. На проезжающие мимо машины, проходящих неподалёку от нас людей, ведьмы в моей машине… Были только мы и только сейчас. Её нежная ладонь на моей небритой щеке, и я бы хотел, чтобы она провела по ней, но мне кажется, что её кожа покраснеет от грубой щетины. — Пол, — не сильно притягивает моё лицо к себе и вытягивает свою тонкую, соблазнительную шейку, — я не хочу тебя оставлять, — её губы касаются моих, нежно, почти невесомо целуя. — И не оставишь, — через секунду шепчу ей в губы и прижимаюсь к ней сильнее, целуя её так, словно это наша последняя встреча, словно она мой кислород и это мой последний вздох. Моя ладонь бессовестно зарывается ей в волосы, находя тонкую шею и аккуратно обхватывая её пальцами, слегка оттягиваю назад. В этом время другая рука сжимает её колено, крепко удерживая на себе. Её сбитое дыхание не давало мне покоя, я и постоянно следил за её вздохами, чтобы ей не стало плохо. — Пообещай мне, — отрываясь лишь на секунду, шепчет она и вновь прижимается обратно. — Это не к чему, — её дыхание стало не размеренным, и я быстро целую её в уголок губ, — тише, тебе нужно поесть. Давай, пойдём в машину. Поднимаю её на руки и несу к машине, где аккуратно возвращаю её на пассажирское место и отдаю заказ из кафе. — Скоро приедем, — губами касаюсь её бархатной щеки, — поешь. Занимаю своё место и ещё пару раз кидаю на неё беглые взгляды в зеркало заднего вида, замечая, что она постепенно засыпает, прижимаясь щекой к гладкому ремешку безопасности. Длинные реснички ещё несколько минут плавно подрагивают, а после замирают. А я отчётливо понимаю, что она уснула. Для уверенности и собственного спокойствия до самого Форкса прислушиваюсь к её глубокому и ровному дыханию, вовсе переставая замечать сидящую рядом ведьму. Въезжая в город чувствую накрывшее меня чувство тревоги. Оно словно гора ложится на мои плечи, заставляя приосаниться и кинуть пару обеспокоенных взглядов на спящую наречённую, которая начала ворочаться. Стоит заметить — впервые за несколько часов, проведенных в машине, в одной и той же позе. И ведьма на переднем сидении заерзала, оглядывая местность. Значит, не я один это заметил. Неужели это из-за её отсутствия? — У неё сильное заклятье, — выдаёт ведьма, глядя на меня, — но на тебя действует слабо. Делаю вид, что не слышу её, и сильнее вдавливаю педаль газа в пол. Нужно поскорее всё это закончить. Для меня остальное — словно сон. До жути реалистичный ужастик, от которого даже моя кровь стынет в жилах. На мою машину почти не обращают внимания и мне кое-как удаётся избежать аварии на пересечении дорог. И что-то мне подсказывает, что всему виной спящая позади меня девушка, которая, кажется, даже не подозревала, что делала о своих чарах. Возвращаемся к дому её семьи и это самое яркое воспоминание о ней. Последнее. Открываю дверь с её стороны и моя Лилит, открывает сонные глазки, тут же накрывая мои ладони на своей талии худенькими холодными пальчиками. Но позволяет отстегнуть ремешок безопасности и поднять себя на руки, помогая опуститься на мокрый от недавнего дождя асфальт. Может быть по моим глазам и так всё видно, потому что она понимает меня без слов. Хмурясь, сжимает мой локоть, словно он её последняя опора. А я веду пальцами по идеальным плечам, чуть сжимая их, и, запустив пальцы в её мягкие волосы, прижимаюсь к манящим, слегка отекшим ото сна губам. Позволяет мне обхватить нежную плоть, наслаждаясь ею в последний раз. Упиваясь её близостью и доступностью. Она пытается взять инициативу на себя настойчивостью, которая тонет в нежности и трепете моего поцелуя, и вскоре она поддаётся. Лишь слабые кулачки на моей груди напоминают мне о её желании остаться вместе. А мои ладони на её щеке, начинают гореть, словно огнём, когда мне приходится осознание. Будет крайне тяжело держаться от неё на расстоянии. И внутренний волк требует оставаться рядом с ней до конца, скулит и прижимает к макушке уши, но решение менять нельзя. Я признаюсь самому себе в беспомощности ровно в тот момент, когда она, запыхавшись, отстраняется, жадно хватая воздух ртом. — Я люблю тебя, — шепчет прямо в губы, отчего моё сердце разбивается в дребезги, — не смей меня оставлять. — Разве я могу? — и это была правда, я буду с ней, пусть на расстоянии, но рядом. Это ведь понятие растяжимое? И она скрывается в доме вместе с Агатой, отчаянно бросая на меня быстрые взгляды, словно знала, что это последняя наша встреча. Впредь я для неё лишь тень, которая будет бесшумно следовать за ней по пятам, оберегая от той самой тьмы, подступающей с каждым днём всё ближе. — Я люблю тебя, моя Ли. Но она не слышала этих слов, и никогда больше не услышит. Разве что во снах, которые будут отрывками воспоминаний прежней жизни. В которой ещё было место мне. Я медленно погибал, наблюдая за её жизнью издалека, понимая, что всё начинается с начала, но теперь у неё есть поддержка и опора в ведьменских делах. И эта была одна из немногих вещей, в которых я был уверен. Агата знала, что её ждёт, если бы моя девочка пострадала из-за её вины. Долгая и мучительная смерть. А вот моя была быстрой. Я даже не заметил, как пролетела жизнь. После она была бесцветной, безвкусной и совсем нежеланной, но мне посчастливилось стать свидетелем счастья моей девочки. Лишь это давало сил. И когда за мной пришла она, Смерть, то я был уверен в безопасности нареченной, а если нет, то оставалась страховка. Подросший сын Сэма стал Альфой и был мне заменой. И даже тогда я вспоминал её. Она осталась моей Вселенной.