инстинкт

На самом деле, это проблема. Не то чтобы Ястреб готов признавать ее вслух, но где-то в глубине души, в той здравой части мозга, которая понимала, что когда-нибудь он закончит очень плохо, сдохнет на очередной миссии или еще что в этом роде, в этом уголке сознания красной лампочкой мигала мысль «бонус одна проблема». Он закрывает глаза, вливает в себя какой-то невкусный цитрусовый коктейль и приобнимает подтянутую брюнетку за плечи, та в ярком кислотно-неоновом свете запрокидывает голову и вульгарно громко смеется, указывая рукой куда-то в сторону вип кабинок. — Если хочешь, можем прямо здесь? — перекрикивая шум музыки, интересуется она. У него стертые в кровь ладони, швы на правой ноге и почти пустые крылья. У него синяк на скуле, наскоро замазанный тоналкой и вывих правого крыла. А еще у него стоит с начала вечера и во всем этом есть что-то больное. Ястреб кивает, одаривая брюнетку (кажется он видел ее в рекламе шампуня?) самой ослепительной из арсенала своих улыбок и сам тянет ее в сторону вип зоны. Возможно, это был своего рода адаптивный механизм. В жизни происходил какой-то пиздец, где он оказывался на грани жизни-смерти, пиздец в котором умерло большое количество людей, а он сам получил максимальное количество травм. Что-то случалось, он умирал от боли, приходил в сознание на обезболах и обнаруживал себя склоняющимся по всем плоскостям и клубам, гоняя себя из стороны в сторону в поисках партнера на ночь. Секс был настолько приятной отдушиной, снимающей все барьеры и границы, что в этом чувстве на одну ночь хотелось утопиться после тяжелого дня или месяца. Чаще недели. Неоновые яркие вспышки светомузыки от вырвиглазно-зеленого, до ультра-синего. Какой-то слабый напиток и чья-то короткая юбка или чьи-то красивые накаченные ноги в поле зрения. Мужчины, женщины, те у кого пол было определить невозможно… Это было интересно, никаких обязательств, череда партнеров чьи имена и лица он даже не мог вспомнить через неделю другую. Анонимные клубы для развлечений такого рода. Просто закрытые вечеринки для героев. Где не так велик шанс столкнуться с журналистами и потенциальными вымогателями, охотниками за лишней сенсацией. Однажды, после очередной ночи вне квартиры, его выловила Сираха-сан и с толикой беспокойства поинтересовалась все ли в порядке. — Да, все окей, — Ястреб одаривает ее привычной голливудской улыбкой, что появляется механически, помимо его воли. Конечно, ситуация находилась за гранью стратосферы касательно «в порядке». Он даже мог найти ее в алфавитном списке всех своих заморочек без труда. Но кому это нужно, когда у него очередная рабочая смена по расписанию и двенадцатичасовой патруль на носу? На этом заброшенном складе в промзоне холодно и сыро, где-то можно уловить перьями копoшенье крыс, а верхняя балка вон у той стены не внушает особого доверия, кто знает, может, она рухнет и сегодня. Герой потирает переносицу пальцами и вслушивается в движение в темноте. Он знает, что Даби в курсе, что его раскрыли, что он торчит здесь молчаливой мрачной тенью, но предпринимать хоть что-то после сегодняшнего не хочется. По большому счету, Ястреб был бы рад оказаться сейчас в душе, в компании мастурбатора и смазки, а не морозить задницу на этой холодрыге в попытке выяснить, что за пиздец творится в чужой голове и какого черта, сегодня появился именно этот вид Ному. — Мы так не договаривались, — звучит более раздраженно, чем планировалось. Даби хмыкает и лениво отлипает от стены, он буквально плывет по этой тьме, создавая иллюзию, что его ботинки не касаются пола, но нет… Его шаги слышно. Маленькие юркие перышки, то немногое, что осталось от могучих крыльев, после сегодняшнего, улавливают и слабую вибрацию, исходящую от бетонного пола при каждом шаге, и колебания воздуха при движении злодея. — Мы не договаривались и о том, что ты приведешь номера Один. И какой-то здоровый пласт их диалога уходит для Ястреба в никуда. Потому что его голова словно решает, что ему не нужно все это, он вырывает яркие кадры. Как перо-катана прижимается к чужой шее, как блестят в темноте неестественно белые зубы Даби, как он насмехается и собирается уходить, привычно «кормя завтраками», касательно членства в Лигу. Кадр один: герой прижимает чужое тело к ближайшей балке. — Ух ты, Птичка, — почти мурлычет хриплый голос, где-то на переферии. — Ты так рад меня видеть или принес пушку на наше рандеву? Кадр два: они оба на полу и Ястреб воюет с молнией на чужих штанах. Пустые крылья, ноющие мышцы ног, швы на боку (главное, чтоб не разошлись в процессе) и царапина на скуле. Спина болит. Он чувствует себя не лучшим образом, но вот он здесь, перехватывает тонкие запястья злодея у того над головой единственным длинным пером и собирается… — Ты не вырываешься, — это констатация факта. Даби жмурится и приглашающе разводит ноги. — Да у тебя духу не хватит, Пташка, довести дело до конца. И да, в этот момент, в голове Ястреба окончательно отключаются все функции здравого смысла, он ведется на столь очевидную провокацию, ожидая, что в любой момент причуда синего пламени спалит к чертям то самое перо, что заламывает худые запястья сейчас… Он ожидает чего угодно, кроме заинтересованного взгляда и широких зрачков. Он не ожидает покорности, когда приспускает собственные брюки с бельем и прижимается стволом к чужому животу, а потом высвобождает большой тяжелый полувозбужденный член Даби у того из штанов. Тот все еще покорно лежит под героем, чуть раздвинув длинные ноги. — Оближи, — поднося руку к этому не в меру болтливому рту, требует Ястреб и его крылья буквально дрожат от переизбытка эмоций. Влажный упругий язык касается ладони и шустро по-собачьи слюняво облизывает ее. Вбирает пальцы, попутно оттягивая ими щеку изнутри. Выглядит немного жутко в купе с кожей, что натягивается под скобами. Но Ястреб не соврет если скажет, что ему сейчас тотально наплевать. Он убирает руку и накрывает ею оба члена, судорожно выдыхая от острой вспышки удовольствия. Член Даби больше и толще, самая шальная и больная мысль сейчас звучит, как «было бы приятно почувствовать его внутри себя» или «было охеренно видеть, как он покачивается при каждом толчке вовнутрь, пачкая предсеменем плоский бледный живот. Ястреб отдрачивает им обоим в быстром жестком ритме, ловя в какой-то момент абсолютно потерянный взгляд злодея. Довольно потерянный, взгляд партнера перед разрядкой. Стыдливый румянец на бледных щеках, видный даже в хреновом освещении, блестящие от слюны губы и тощая грудь, ходящая ходуном от сбитого к чертям дыхания. Даби кончает первым, выгибаясь и шумно выдыхая какое-то грязное ругательство. Горячая сперма пачкает ладонь, служит дополнительной смазкой и герою хватает пары движений ладонью вверх-вниз, чтобы кончить следом. Если бы он дал себе время задуматься, то отметил бы именно этот момент, как точку невозврата. * — Знал бы, что тебя заводят грязные заброшки, назначал бы каждую встречу в подобных местах, — Даби потягивается, лениво застегивает штаны и вытряхивает мелкую бетонную крошку из волос. Не то чтобы он выглядит, как человек, который минуту тому назад задыхался от дрочки на грязном полу, скорее… Да как обычно он выглядит. Словно плюет на всех и вся с высокой колокольни, разве что, волосы находятся в большем беспорядке, чем обычно, да и плащ не помешало бы постирать. — Это разовая акция, — в принципах Ястреба не трахаться с кем-то больше одного раза, увы и ах, он готов умыть руки и рвать с места. Тем более для Даби подобный аттракцион щедрости тоже не более, чем неожиданность. — Самоуверенное заявление, — разворачиваясь на пятках и отправляясь к выходу, нараспев тянет злодей. — Я тебе звякну, как будет время, Птенчик. Ощущение, что поимели его, а не он кого-то, неприятным флером окутывает Ястреба. Хей, справедливости ради, обычно это его фраза. * О том, что у него принципов кот наплакал, а на одну головную боль в общем алфавитном зачете проблем больше, Ястреб понимает где-то в декабре месяце. Где-то между стоном боли от заживающего ребра и с чужим языком в заднице. Ему не нравится шестьдесят девятая, но в рамках эксперимента можно попробовать и такое. Собственные перья мешаются, они лежат алым ковром на широкой кровати (траходроме, ну же, Птичка. Насмешливо тянет внутренний голос интонацией одного злодея), они постоянно цепляются за скобы на ногах Даби, а еще чувствуют то, что чувствовать не должны, и от этого только хуже. Язык злодея ощущается на уровне языка чистого пламени, и Ястреб буквально мычит с чужим членом во рту, когда кончик проталкивается сквозь плотное колечко мышц. Номер два максимально широко раскрывает рот, выпуская чувствительную головку из плена губ, и трется головой о косточку бедра. Слишком хорошо. Даби точно не король минетов, но в римминге, стоит признать, ему нет равных. Колени дрожат, и если бы не чужие уверенные руки, что так сильно удерживают его под бедра, Ястреб просто рухнул бы от переизбытка чувств. — Чего застыл, Птаха? — увесистый шлепок по заднице, а именно по синяку, который образовался после сегодняшнего патруля и разборов завала одного из торговых центров (когда уже люди научатся нормально принимать планы на стройку и когда уже будут закупать адекватные материалы?). — Давай, мне нравится твоя глубокая глотка. — Иди ты, — со смехом выдыхает герой, играясь языком с колечком на кончике мясистой головки. Даби снова утыкается лицом ему в задницу, жадно слизывая остро пахнущую чем-то ягодным смазку и собственное семя. Горячая ладонь нежно удерживает поджавшиеся яички. * Из Даби выходит хороший партнер без обязательств. Он не делает мозг. Не задает вопросов, он чуткий любовник и в общем и целом, не трепло, потому что дальше спальни (или помещения где они трахались) разговоры о сексе не идут. Можно назвать это бонусом в их взаимоотношениях, в конечном счете жить стало неожиданно легче, когда трахаться и обсуждать новости и все необходимые дела можно с одним и тем же человеком. «Раздевайся», - отдается эхом в квартире, каждый раз стоит злодею переступить порог. Когда они падают на койку, когда не доходят до нее, еле доползая до дивана. Когда трахаются в душе или… Ястреб просыпается от ленивых размеренных толчков и крупного члена, что имел его растянутую еще вчера вечером дырку. Ноет шов на ключице и руки, стертые в кровь на вовремя патруля дают о себе знать, но ему до одури хорошо, вот так, лежа на боку, сходить с ума от горячего тела, что так правильно прижимается к нему со спины. Крылья трепещут, стоит чужим пальцам уверенно потянуть за тонкую косточку левого крыла, а после зарыться в мягкий только отросший пух у основания. Герой тихо клекочет, накрывая когтистой ладонью руку, что в темп толчкам ласкает его член. Несмелое декабрьское солнце пробивается сквозь плотно задернутые жалюзи. * — Раздевайся, — если честно, он сегодня чуть не сдох. С кем не бывает, очередной сложный денек в геройских буднях. Ястреб на ходу стягивает геройское боди и направляется в ванную смыть себя кровь и обработать царапины. — Не мне читать тебе лекции о таком, — застывая в дверях мрачной тенью отца Гамлета и рассматривая внушительное пятно крови на боди, произносит Даби. — Но ты выглядишь, как куриная отбивная. Горячие струи воды неприятно жгут свежие раны, стоило задержаться у врачей, а не нестись домой с такой скоростью, но… у него есть бинты и если что… Ястреб успокаивает себя, что сможет себя подлатать. Вот только сейчас снимет напряжение. — А ты, как стейк прожарки медиум, но я ж не жалуюсь? — чужой веселый смешок - доказательство тому, что Даби точно не в обиде за сравнение, оно и к лучшему. Герой автоматически улыбается, раскрывает влажные крылья и манит к себе все еще неприлично одетого пирокинета. — Иди ко мне. И сними с себя уже хоть что-то. Хоть чем-то в данной ситуации становятся ботинки. Злодей забирается в кабинку и встает рядом, прямо в одежде. Майка быстро мокнет, облепляя жилистое тело, сквозь нее темнеют следы ожогов. Ястреб тянется за поцелуем и натыкается на преграду в виде руки. — Развернись, — спокойно произносит второй самый разыскиваемый человек в Японии и тянется за гелем для душа. Не то чтобы Ястреб против. Ему нравится, когда его берут сзади, нравится прижиматься грудью к стеклянной кабинке и наслаждаться уверенными глубокими толчками, что каждый раз проходятся по простате. Вода под ним окрашивается в слабый розовый оттенок и герой предпочитает не думать о шрамах, о царапинах и порезах. Он сосредотачивается на чужих пальцах, что приятно разминают затекшую шею, массируют спину, мягко втирают гель в основание крыльев, оттирая с них мелкую строительную крошку и кровь. Он сосредотачивается на чужих прикосновениях, непривычно нежные руки Даби повсюду. Намыливают грудь, бедра, ноги, трут пальчики стоп, заставляя глупо поджимать их и хихикать. Следующим становится ощущение чего-то прохладного на собственных волосах, запах стандартного шампуня заполняет собою всю кабинку. Герой если честно не может вспомнить, когда кто-то мыл ему голову вот так в последний раз? Может в детстве? Еще в совсем раннем, когда у матери были не самые плохие дни. Длинные пальцы уверенно массируют кожу головы, чуть надавливают за ушами и массируют затылок. Ястреб негромко курлычет, откидывая голову на чужое плечо. — Зажмурь глаза, — тихо просит Даби, а потом струи теплой воды окатывают героя с ног до головы. * Он сонно зевает и потягивается, когда злодей заботливо кутает его в огромное махровое полотенце. — Думаю, кое-кто заслужил награду, как лучший купальщик года, — ведя влажными крыльями и опуская руки на чужую подтянутую задницу, выдыхает герой. — Не ходи в мокром, застудишь что-нибудь. Давай помогу сня… То насколько ловко Даби умудряется перехватить его руки от ширинки своих штанов, немного удивляет. — Сначала, мы поговорим, и в процессе я обработаю твои раны, — вкрадчивым тоном, который точно не терпит возражений, начинает он. — А потом, если твое либидо будет все еще отчаянно желать меня, мы потрахаемся, уговор, Птенчик? Во всем этом был подвох с мировой океан, но он сказал «да», прекрасно подозревая о последствиях. * — У меня нет проблем с этим, и я не сексоголик. — Поэтому каждый раз, после того, как ты чуть не сдох, ты тянешь все, что движется в постель? — мазь пахнет ментолом и неприятно щиплет порез на плече. — Самоуверенно звать себя «всем что движется». Даби поднимает на него усталый серьезный взгляд и возвращается к обработке ран. — Но вероятнее всего ты прав. Я думаю, что это какой-то птичий прикол. Так вот… У моей сестры было два попугая, — Ястреб стонет в голос и закатывает глаза к потолку. Серьезно, ещё одна притча на птичью тематику, и он зарежет этого человека перьями. И суд его оправдает! — Суть, одна из этих тупых птиц снесла первое яйцо, когда её чуть не сожрала кошка, порядочно повредив при этом крыло, а второе спустя полгода, когда заболела и из неё клоками лезли перья. Адаптивный механизм. Больные птицы или те птицы, которых хуево содержишь, имеют неконтролируемую тягу к размножению. Так что, поздравляю тебя, помимо всяких птичьих закидонов из серии жрать сырое мясо, курлыкать, когда никто не слышит, твой организм имеет и такую особенность. Потрясающе. Реально и без иронии. Минус одна проблема, плюс один птичий загон. — Не знаю, обижаться мне на то, что ты сравнил меня с попугаем своей сестры или радоваться тому, что я не сексоголик, а просто птица в некоторых случаях немного больше, чем человек. Злодей, уютно сидящий на кафеле между его ног, скупо жмет плечами и возвращается к своему делу. — Тебе было настолько важно прояснить этот момент? — устраивая ладонь на влажных темных волосах, интересуется Ястреб. — Скорее, чтобы ты его понял и не занимался самоедством, — словно жадная до ласки псина, устраивает свою голову на его коленях пирокинет. — И не смотри на меня так, Птица. Акт психологической помощи — это разовая акция. Где-то он уже слышал подобную отмазку. Ах, да! — Ну и, если ты все еще намерен поблагодарить меня за все, — довольно улыбаясь тянет Даби, поднимая на героя свои бесстыжие глаза. — Я не против. Мне раздеваться или?.. Перспектива стягивать с Даби мокрые шмотки неожиданно показалась мега горячей. Снять. Или может срезать перьями? — Или, — довольно резюмирует герой, поддевая острым пером края влажной майки.