Туган як

      Ксюша будто растворяется в прикосновениях, и ключицы горят жгучим пламенем, пока Данис скользит ниже. Полуденное солнце светит нестерпимо ярко, и все спешат укрыться в домах. В полдень работать запрещено, а то по твою душу придет полудница. Данис же пришел неведомо откуда, да тут и остался, и Ксюше кажется, будто он и есть ее личная полудница, наказание за столь непристойные мысли. Солнце светит нестерпимо ярко, но, кажется, Данис затмевает этот свет, сам будто светится изнутри. Трава слегка укалывает босые ноги, и Ксюша пятится, но чувствует себя ужасно хорошо. Парень смеется, едва не наступает на косу, отброшенную им же несколько минут назад, так и льнет к невесте. Мгновение спустя Ксюша оказывается прижатой к двери сарая, зарывается пальцами в жениховы волосы.       — Данис…       — Чего? — самодовольно усмехается тот, изо всех сил сдерживаясь.       — Пожалуйста, — всхлипывает девушка, и Данис все понимает без слов. На сеновале тепло, и дверь остается открытой, а Ксюша больше всего ненавидит тонкое платье, кажущееся ей оковами, пока Данис совершенно бесстыдно скользит руками по ее телу. Солнце светит нестерпимо ярко, и сено колется.       На Руси жить хорошо. Дмитрий Иванович — правитель хороший, Орду усмиряет. Ксюша еще не знает, что гром грянет через два года. Вода в озере прохладная, холод укалывает сотней маленьких иголочек, но после бани поплавать лишь в удовольствие. Плескаться всей компанией весело, девушки громкие и разгоряченные, перед новым днем стоит расслабиться. Ксюша откидывает мокрые волосы назад, и туча брызг летит на Камалию. Та хохочет и взбирается на мостик, разбегается, ныряет. Камалия мимикой до ужаса напоминает своего брата, но у Ксюши есть оправдание румянцу — жаркая баня и шутки девчонок. Даже если бы тут вдруг оказались русалки, то плавать стало бы вдвойне интереснее, ну а пока что Камалия дергает Ксюшу за ногу, и последняя с возмущенным бульком уходит под воду.       Настя выносит из бани квас.       Крестьянам жить проще. Нет таких жестких ограничений, как у барских дочерей, например. Крестьяне — неразумные дети, и им удобно прятаться под этой маской. Работать, жить, любить, квас пить тот же самый. Ксюша всем довольна, и ей кажется, что она счастлива.       Данис обещает жениться на ней в скором времени. Осталось лишь получить благословение.       Под вечер в поле прохладно. Агидель разувается, подает руку девушке, и они бегут куда-то вперед. Падают где-то посреди пути, смеются, смотрят на звезды, а звезды смотрят на них.       Голова его у нее на коленях, будто он — зверь прирученный, доверившийся человеку лев. Ксюша перебирает прядки волос жениха, поджимает под себя ноги. Земля холодная, лоб Даниса горячий, но больше всего Ксюшу волнует, горячие ли звезды. Она не сомневается, что лет этак через двести уже их потомки смогут это проверить.       У Ксюши самые красивые глаза, а волосы цвета колосьев, среди которых они и сидят. Данис уверен, что она — та самая. Он не сомневается, что будет для нее достойной партией.       Он что-то напевает на своем языке, и девушке становится в разы спокойнее. Агидель чудится ей спасением от всех проблем, ее личным оберегом. Вместе с ним никогда не бывает страшно, особенно если стальной хваткой вцепиться в его руку, пока он пробирается вперед и насмешливо что-то вещает на тему ее трусливости. Ксюшу это не задевает, знает, что не со зла, да и самой смешно становится.       Данис любит ее до безумия. Ксюша для него самая красивая, и душа у нее самая лучшая.       Жизнь в деревне становится тяжелее, но Ксюша уверена, что со временем все наладится. Все остается на своих местах: всего хочется, все колется, и даже вода все такая же прохладная.       С Данисом ей все по плечу.