Туган як

      Ксюша сидит, закрыв лицо руками. Аня рядом смеется, разговаривая с Юрой о чем-то. Ксюша отчаянно пытается вслушиваться, но все внимание ее приковано к тому, что происходит вне их кабинета.       Дверь отворяется медленно, со скрипом. Орьева тихо стонет от отчаяния, не убирая руки от лица. В классе резко наступает тишина.       — А я тебя вижу, — насмешливо говорит Данис.       — Я рада, — отзывается Ксюша.

***

      Утро только разгорается рубиновым отблеском зари, и Данис отлично сочетается с пейзажем. Ксюша сама не понимает, о чем она думает, пока он не начинает хохотать.       У него волосы сожженные, Ксюше это ужасно не нравится, но ему это идет. Данису идет все.       — Ты точно вчера не пила? — спрашивает он, подхватывая ее под локоть. — Пройдешься по бордюру?       Орьева не понимает, на что именно отвечать сначала, а Агидель вновь смеется и наклоняется к ее лицу. От него ужасно сильно пахнет апельсиновым тиктаком, которым он закусывал кумыс. Если Ксюша и хотела поразмышлять, почему он в четыре утра завтракал кумысом с драже, то сейчас у нее бы все равно не получилось.       Дыхание снова перехватывает.       Данис смотрит ей в глаза внимательно, не моргая. Ксюша уже начинает сомневаться, моргал ли он вообще когда-либо, когда Данис её целует.       Для нее это ощущается гораздо острее, чем слегка трясущиеся ноги и ужасный стыд, но Ксюша и об этом не успевает поразмышлять.       Агидель не дает ей времени никогда. Если хочешь делать — делай. Дерись, обесцвечивай волосы, подпускай слишком близко к сердцу абсолютно случайную десятиклассницу, которую встретил позавчера, цитируй Маяковского, когда рассказываешь ей о ней самой.       Ксюша смеется до слез, набережная, по которой он провожает ее домой, кажется бесконечной, а Данис уже успевает сообщить ей, что надеется, что она не любит курить кальян с бумагой, потому что у самого Даниса ни кальяна, ни бумаги, из девушек он предпочитает лошадей, а спать ему совсем не хочется, да-да! Ксюше хочется запомнить это навсегда.       Данис будто впечатан в солнце. Орьевой слишком хорошо, чтобы верить в то, что он настоящий.       Агидель провожает ее до лифта. Ксюша не до конца осознает все происходящее, но обнимает парня на прощание. Данис сияет.       До школы остается четыре часа. Агидель совершенно точно будет спать. Ксюше совершенно не о чем будет волноваться.

***

      — Стесняешься, алтыным? — спрашивает Данис, и приглушённый голос его, как змея-искусителя, Ксюше хочется слушать вечно.       — С чего бы это? — поднимает бровь девушка, наконец отнимая руки от лица.       Данис внимательно смотрит на нее секунду, после чего смеется громче, чем пел вчера мужчина, исполнявший «Тыуған яҡ» на стареньком радио.       — Ты слишком красная, алтыным, — доверительно шепчет Данис, наслаждаясь ее реакцией. — Скоро увидимся.       Одиннадцатиклассник покидает их кабинет, и в воздухе повисает молчание. Ксюше ведь совершенно необязательно вспоминать недавние события, верно?

***

      — Это Данис, — представляет его Юра. — брат мой. Если зайдет в кабинет, то гоните отсюда к черту.       Данис отвешивает ему подзатыльник, но не сильный, а так, в целях профилактики.       — Не позорь меня перед девушками, ҡустым. Очень приятно! С Анечкой уже имел честь познакомиться недавно, когда Ю…       Аня краснеет, и теперь уже Юра делает попытку его заткнуть.       Данис смеется, и Ксюше становится неловко. Звенит звонок, Агидель откланивается.       — Зачем ты вообще нас познакомил? — спрашивает Ксюша.       — Он сам попросил, — пожимает плечами Юра.       Все оставшееся время до конца уроков Ксюша думает о новом знакомом. Она и до этого видела Даниса в школе, но чести пересекаться с ним не была удостоена.       Минуты пролетают быстро, и в конце седьмого урока Данис возникает вновь, подает Ксюше руку. Ксюша зардевается, и ей ужасно хочется сбежать, но она принимает приглашение и идет с ним. Данис терпеливо дожидается, пока она переобуется. Орьева отчаянно не понимает, что он от нее хочет, но внутри Ксюша-восьмиклассница вопит от восторга. Улица залита солнечным светом, Данис даже не спрашивает, куда нужно Ксюше, ведет сам. Многие с ним здороваются, он кивает, но не останавливается.       Орьеву в принципе все очень даже устраивает, пока она не осознает, что сейчас идет куда-то с абсолютно незнакомым ей парнем, но тут Данис подтягивает ее поближе к себе и спрашивает наконец:       — Тебе же сюда? Юрка правильно донес?       Ксюше и стыдно, и смешно становится, но она все же говорит:       — Мы прошли мой дом пару минут назад.       Агидель без лишних вопросов разворачивается, но в глазах его плещутся смешинки.       — Знаешь гимн Башкортостана наизусть?       Ксюша, наконец, не выдерживает и хохочет. Данис сыплет остротами и комплиментами, и от них не хочется убежать, просто слушать и слушать. Он щурится от солнца, постоянно переводит взгляд на Ксюшу, так и вцепившуюся в его руку, и абсолютно безуспешно пытается припомнить комментарии младшего брата.       — Приходи завтра. Аня тоже будет, — говорит он, когда они уже подходят к ее дому. Девушка сама не понимает, что движет ей, когда она кивает. Данис уходит, и Ксюша осознает масштаб катастрофы.       Они знакомы всего пару часов, но она уже успела согласиться пойти с ним куда-то.

***

      — Что он хотел? — спрашивает Аня, разворачиваясь к ней. — И вообще, что было, когда мы гулять ушли?

***

      — Тебя Данис позвал? — приподнимает брови Аня. — Меня Юра в гости пригласил в первый раз только через два месяца после того, как мы сблизились. А его Данис и воспитывал. Влипла ты, Ксюшенька.       Ксюша нервно хихикает. Перед тем, как заявиться домой к братьям, они заходят в магазин, где под четким руководством Ани она покупает чак-чак и чай. С чак-чака сразу после покупки они отклеивают этикетку.       — Будешь хозяюшкой, — поясняет Камская. — Данис заобожает.       — Но я же не собираюсь… — вяло сопротивляется Орьева, но тут же замолкает под взглядом Анюты.       — Я его тоже боялась, — признается Аня. — А потом я купила ему чак-чак.       — Зачем мне вообще туда идти?       — Ты хочешь пренебречь его приглашением на чай? Не понравится — больше не пойдешь. А так ты и его обидишь, и Юре прилетит.       — А ему-то за что?       Аня молчит.       Возле подъезда их встречает Юра, вовремя успевший затушить сигарету. Он галантно распахивает перед ними дверь в подъезд, а затем и в квартиру. Ксюша искренне надеется, что заходить придется не первой, но Юра буквально вталкивает ее в проём. Девушка несмело делает шаг. В прихожей пока никого нет, и она разувается. Анечка заходит следующей, ставит пакет с чак-чаком на обувницу. С присутствием подруги Орьевой становится спокойнее, пока в комнату не влетает Данис, сразу же начавший то ли пожимать, то ли прикладываться к рукам девушек по очереди, а его младший брат — настойчиво требовать открыть проход в собственный дом.       Чуть позже они оказываются на кухне. Данис сообщает, что вот-вот приготовится наивкуснейший плов на свете, что Юра хмуро опровергает:       — У нас из еды только кумыс. И ваш чак-чак.       Как-то так оказывается, что Ксюша за столом сидит непозволительно близко к Данису и пьет кумыс в первый раз в жизни, пока тот щебечет что-то на башкирском ей почти что на ухо, а у Юры лицо вытягивается, если тому удастся что-то расслышать. Он отказывается переводить что-либо Ане, а после, наслушавшись достаточно, уходит в глубочайший экзистенциальный кризис. Данис смеется и что-то добавляет.       — Я так больше не могу, Анют! — вопит Юра. — Мы идем гулять, спасибо, дорогой.       — Пока-пока, ҡустым, — радостно прощается с ними Агидель. Ксюше на миг становится очень тревожно оставаться с ним наедине, пока она не переводит взгляд на Даниса. Он отвлеченно насвистывает какую-то знакомую мелодию, и Ксюша расслабляется.       Вскоре Данис приносит гитару. На улице уже вечереет, а Ксюша, обняв колени, сидит у него на кухне, слушает.       — Илгә сығып киткәнемдә, Бергә ҡалды ете ҡыҙ…       Данис поет красиво, и буквы произносит мягко, особенно в слове «Ксюша». Девушка не задумывается, откуда в башкирском фольклоре упоминание ее имени. Наслаждаться Орьевой мешает только настойчивая мысль о том, скольким он так пел.       — Кто тебе волосы обесцвечивал? — наконец не выдерживает она.       Данис смеется.       — Юрка. Не переживай, он потом отхватил. Все равно красиво, я считаю.       Ксюша соглашается, но вслух об этом не сообщает, конечно же.       Потом Данис начинает водить ее по квартире и хвастаться своими коврами. Ксюша заливается смехом после того, как он сообщает, что ёлочки на одном из них выстраиваются в форме ее имени, на башкирском, конечно же. Агидель чем-то зашкаливающе доволен. Ковры у него почему-то висят на стене, и Ксюша сама не понимает, в какой момент оказывается сама прижатой к этому самому ковру. Целуется Данис слишком хорошо, чтобы это было чем-то реальным. Ксюше отчаянно не хочется просыпаться.       — Где они? — спустя несколько минут спрашивает Ксюша, чувствуя, как предательский румянец выдает всю гамму ее чувств.       — Братец-то с невестой? — абсолютно спокойно уточняет Данис. — Гуляют все еще. Им нечего бояться, я кое с кем провел переговоры дипломатические.       — Понятно, — говорит Ксюша, и в воздухе повисает почти осязаемая неловкость.       — Да не бойся ты, — неожиданно резко говорит Агидель. — Ничего я с тобой не сделаю.       — Я знаю, — отзывается Ксюша.       Они долго так сидят рядом, пока Аня с Юрой не возвращаются.       Камская сразу чайник кипятит, рассказывает о чем-то, а Юра сразу отводит Даниса и злобно о чем-то расспрашивает.       — А почему он Юру кустами называет? — перебивает Аню Ксюша. Анечка замолкает на мгновение, а после смеется.       — Я тоже так сначала подумала. Но это на их языке что-то. Юра мне, кстати, ничего из того, что Данис сегодня говорил, не перевел. Покраснел весь аж.       Ксюша смеется.       Вскоре парни присоединяются. Аня разливает чай. «Наконец-то не кумыс», — думает Ксюша и с наслаждением делает глоток.       На часах два ночи, и этот день, кажется, будет длиться бесконечно.       Юра уходит спать. Анечка, взбодрившаяся после долгой прогулки, рассказывает о чем-то. Данис с Ксюшей слушают, кивают, когда нужно.       В четыре часа утра Агидель неожиданно осознает, что срочно нужно позавтракать. Ксюша сидит с ним за компанию, смотрит с улыбкой.       — Я пойду, наверное.       — Я провожу.

***

      — Ты чего зависла? — спрашивает Анечка. — Что вы делали, спрашиваю?       — Телевизор смотрели, — наугад выпаливает Ксюша, и Аня смеется.       — Так у них телевизора нет.       Даниса, ожидающего ее после окончания занятий, Ксюша воспринимает уже как данность. По дороге домой он неожиданно сам же прерывает бесконечную болтовню.       — Надо мною,       кроме твоего взгляда,       не властно лезвие ни одного ножа.       Ксюша поднимает на него глаза.       — Купилась, — смеется Данис.       Но купился как раз таки он.