Keep It for Me

Стив просыпается следующим утром в пустой кровати. Он потягивается, касается холодных простыней, и его желудок сжимается. Стив натягивает пижамные штаны и видит, что костюм Эдди все еще лежит на полу вместе с остальной одеждой. Их свадебные наряды смяты в какую-то скрученную маленькую имитацию объятий. Эдди, вероятно, не хотел будить его. Просто оставил свой похоронный костюм на полу его комнаты и ушел, как только рассвело. Снова ушел. Стив вбегает в гостиную. Он резко останавливается, увидев Робин и Эдди на диване, потягивающих кофе с банановым кексом. Они о чем-то шепчутся, но, когда Эдди видит Стива, он замирает и улыбается ему. Его волосы в беспорядке, фланелевые штаны от пижамы расходятся по шву на колене. На нем рубашка с длинными рукавами с надписью Metallica. Он все еще здесь. - Доброе утро, солнышко, - поприветствовал его Эдди и тут же обернулся к Робин. – Я его вчера ушатал. - Гадость какая, - Робин скривилась. – Гейский секс сосет. - А вот до этого мы еще не добрались. Робин устремляет взгляд в потолок, сжав губы. Эдди послушно отдает ей свою часть бананового маффина. На кухне уже сварен свежий кофе, так что Стив наливает себе чашку. Он крепкий, крепче того, что делает Робин. Это означает, что за завтрак утром отвечал Эдди. Этот факт заставляет сердце Стива учащенно биться. Он не может перестать поворачиваться и смотреть на Эдди, потому что он все еще здесь, он не уходит. Эдди замечает эти взгляды. В первый раз он просто подмигивает Стиву. В следующие несколько раз он моргает и щурится с любопытством. В конце концов Робин протягивает руку за ключами от машины. - Так, я собираюсь в город, купить нам настоящий завтрак, пока вы тут вдвоем занимаетесь… тем, что я не хочу даже знать. Стив кидает ей ключи, и она машет им на прощанье, прежде чем выйти наружу прямо в пижаме, накинув только куртку на плечи. Они снова остаются одни. Кружка Эдди уже пустая, но он продолжает ее держать обеими ладонями, будто они приклеились. Обогреватель в доме щелкает, раздается металлический стук, и Стив чувствует тепло под своими босыми ногами. - Я вначале подумал, что ты ушел, - говорит он, стоя посередине комнаты. Глаза Эдди смягчаются. Он водит указательным пальцем по краю кружки. - Черт, вот это у меня репутация, да? - Нет, мужик, я просто… – Стив садится рядом на диван бедро к бедру, – Я не знал, что ожидать и чего ты хочешь. Эдди долго молчит. Он смотрит в свою кружку, и это напоминает Стиву о том, как они с Робин ходили к гадалке, и женщина прочитала ее будущее по чайным листьям. Как будто Эдди что-то решает внутри себя. В итоге он ставит кружку на стол, встает и идет к своей сумке, которая так и осталась лежать у входа. Эдди наклоняется и достает из бокового кармана книгу в твердом переплете, возвращается и протягивает ее Стиву. - Эм… - неуверенно произносит Стив. - Я написал это, - говорит Эдди. Стив смотрит на обложку. На ней золотым шрифтом написано «В долине Блаширх, автор Э.М. Форест», и картинка, изображающая человечка на вершине горы, собирающегося сразиться с красным драконом. Стив все еще не понимает. - Она вышла в 1988, - объясняет Эдди. – Я собирался подарить ее Хендерсону, но как оказалось, у этого мелкого ботаника она уже есть, так что… Ты должен открыть ее и прочитать посвящение. Он покраснел, осознал Стив. Он покраснел еще сильнее, чем прошлой ночью, когда Стив целовал его, втрахивая в матрас и называл по имени. Он открыл книгу, пролистал информацию об авторских правах, останавливаясь на странице с посвящением. Для С., который никогда не узнает. Стив проводит пальцами по словам. Его рука дрожит. Ему кажется, что он физически может ощутить слова на странице. Взять их в ладони и проглотить. - Это я… С.? – он спросил, потому что не мог молчать. - О да, - отвечает Эдди. Его рука прижата к подбородку, а сам он глубже уселся в диван. Будто пытаясь в нем раствориться. – Знаешь, это ведь всегда был ты. Что-то в Стиве просто рвется. Он думает об Эдди, проведшем семь лет на окраине Буффало штата Нью-Йорк, об Эдди как о чертовом Эндрю Литтлтоне, которым он вообще и не должен был стать, об Эдди в каком-то старом фермерском доме, печатающем свой первый роман на стареньком компьютере, которому нечего терять, потому что он уже потерял все. - Я люблю тебя, - говорит Стив. - Ты… - Эдди роняет руки на колени, - Ты не можешь так просто такое сказать, Стив. - Ну да, но я сказал. Я серьезно. Я люблю тебя. Это слишком много? - Нет, - говорит Эдди, - Очевидно, я… Эдди пытается покрутить кольцо на указательном пальце, но он не носит на нем больше украшений, поэтому он просто трет кожу. - Стив, я в тебя влюблен с четырнадцати лет. Я просто не думал, что что-то из этого всего произойдет. Я тут просто, знаешь ли, собирался позалипать на тебя на свадьбе, вернуться в Нью Йорк и пить по-черному несколько дней подряд. - Ну, - отвечает Стив, чувствуя, как будто парит. – Значит фортуна в этот раз повернулась к тебе правильным боком. Эдди рассмеялся. Он хохочет, сгибается пополам и хватается за живот. Губы тянутся, обнажая зубы и десны. Смех, который выглядит так, будто ему немного больно. -Блядь, - наконец он может говорить. – Ну, если так на это посмотреть, то ты чертовски прав. Стив хватает Эдди за руку. Она теплая, она идеально лежит в его руке. - Я не знаю, как у тебя дела с твоей правительственной няней, но Беркли, знаешь ли, очень милый городок. Эдди смотрит на их соединенные руки. - Я никогда не смогу быть Эдди Мансоном больше, - он говорит. – Я никогда не смогу… в каком-то смысле я действительно умер в 1986. Это не «нет», думает Стив. Это по-настоящему. И после всех этих лет, это то, чего он хочет. Это не полусырые фантазии, не потусторонние ужасы, и не «а что, если». Про это спрашивает Эдди, Стив понимает, спрашивает, сможет ли он справиться с этим, с ним, будто у него нет своих проблем, и он не просыпается в холодном поту, задыхаясь от крика. Будто он мог поддерживать настоящие отношения с людьми последние годы. Он слышит щелчок нагревателя. Утреннее солнце заглядывает в дом, бросает длинные лучи света на журнальный столик, на книгу, которую он написал для Стива. - Может, ты и не можешь использовать свое настоящее имя, - говорит Стив. - Но я думаю, тебе пора вернуться к настоящей жизни. Эдди опускает голову на грудь Стива. Он ведет по обнаженной коже носом, волосы на его небритом лице щекочут Стива. Лицо Эдди замирает у его шеи. Когда он выдыхает, от него пахнет мятой и кофе. - Хорошо, - бормочет он, - Я думаю, что смогу попытаться. *** 1994 Он приходит домой поздно, потому что его последний урок закончился только в шесть, а пробки по определению не бывают маленькие. Стив проверяет почтовый ящик, во-первых, потому что Робин навещает Нэнси в Лос-Анджелесе, и Стиву кажется, что не просто так, а во-вторых, потому что Эдди вечно все забывает. В ящике два письма, одно для Робин и одно для Эндрю Литтлтона. Когда он открывает дверь квартиры, пахнет итальянской едой, конечно же, Эдди на кухне. Он завязал волосы в гульку и надел фартук с маленькими черепами и скрещенными костями. Эдди ни за что не скажет, где его раздобыл. - Паста сегодня? - Фетучини Альфредо, - отвечает Эдди. – Которые, ты знаешь, на самом деле не являются итальянским блюдом. Это полностью американская извращенная версия. В Италии никогда бы не… Стив целует его, частично, чтобы заткнуть. Иногда Эдди как заведется, и его невозможно остановить. 99% времени, но это очень мило. - Пахнет чудесно, - говорит ему Стив прямо в губы. Оказывается, за семь лет почти полного уединения у Эдди появилось достаточно времени, чтобы открыть в себе новые таланты, например, научиться готовить. Его уже достали консервы и сыр. В основном он готовит итальянскую кухню. Ну, или американскую извращенную версию итальянской кухни. Стив бросает свой рюкзак в их комнату и накрывает на стол. Все устаканилось. Было несколько заминок, одна скандальная драка, когда массивный комплекс вины Эдди вернулся с удвоенной силой, а стремление Стива к старым привычкам чуть не разлучило их. Несколько раз Эдди был уверен, что его узнали. Но в основном все было просто хорошо. Шесть месяцев жизни, которую Стив и не думал, что сможет заполучить, да и не знал, что хотел. Эдди приехал погостить после свадьбы, да и остался. - Вы съехались через две недели как две лесбиянки, - сказала тогда Робин. – Так только лесбиянки делают. Но если что, я только за. Эдди кладет Стиву немного пасты в тарелку и натирает сверху немного свежего пармезана. Затем они садятся за стол и вместе едят. Эдди крутит фетучини на вилке, не донося их до рта, и ерзает на стуле — маленький, но явный признак беспокойства. - Ты знаешь, что скоро выходит моя четвертая книжка. - Конечно, я знаю, - говорит Стив - До сих пор понятия не имею, что в них происходит, но я чертовски горжусь тобой, малыш. Эдди улыбается, продолжая накручивать пасту на вилку. - Понятное дело, я не езжу на презентации книг из-за.. ну ты, знаешь, дела серийного убийцы. - Ошибочно обвиненного серийного убийцы. - Кстати, - говорит Эдди, - Я все собираюсь тебе рассказать. А я ведь действительно убил троих подростков в Индиане восемь лет назад, виноват. Стив бросает в него салфетку. Эдди ловит ее и смеется. - Прости, прости, так вот, - он кладет вилку на стол. – Мой агент позвонил мне и попросил об интервью по телефону. Для Нью Йорк Таймза. Паста, которую Стив пытается заглотнуть, медленно выскальзывает у него изо рта. Он все еще не читает газеты, но не в пустыне же живет. Он знает, что такое Нью Йорк Таймз. - Это.. Эдди, святые угодники. Это замечательно! Он видит, как Эдди жует свою губу. - Это невероятно, да? Ты можешь оставаться под своим псевдонимом, верно? - О да, - подтверждает Эдди. - Да, они даже не увидят моего лица. Мы проработали все детали. Чисто по телефону. Ага. Он отстукивает ладонями по столу какой-то ритм: раз, два, три. Раньше у Стива с Робин был только маленький кофейный столик, но как только к ним перебрался Эдди, они купили стол побольше для четверых. Это было так по-семейному. - Они будут расспрашивать о моей жизни, — говорит Эдди, учащенно дыша. - И я подумал, что мог бы сказать, что у меня есть партнер. Чье имя Стив… - Оу, - только и может сказать Стив. Он смотрит на дергающиеся пальцы Эдди, на его большие и широко раскрытые глаза в свете кухонного света, на его сжатые от тревоги и неуверенности челюсти. Стив чувствует, как в нем бурлит такая непреодолимая нежность, что он больше не может есть. Он отодвигает тарелку в сторону. - Именно так ты и должен сделать, - подтверждает он. Эдди улыбается, и на его щеках появляются ямочки. Глаза сияют. Стив улыбается в ответ. - Да, - он говорит. – Я так и сделаю. Они продолжают есть пасту, соединив ноги под столом. — Предоставь это дело мне, - говорит Стив Эдди позже, вжимая его в матрас и выцеловывая изгиб его улыбки. И Эдди так и делает.