Жизненные показатели в норме. Пульс девяносто. Давление сто двадцать на семьдесят. Сенсоры реагируют на раздражители в штатном режиме
Вдох.
Что происходит?
Сердце неистово колотится. Боль пронзает грудную клетку. Воздуха мало. В ушах гудит, мозги ватные.
Где я?..
Пытаюсь разлепить веки. Ресницы будто склеивает что-то липкое, засохшее. Сквозь сцепленные зубы вырывается стон.
Страх с каждой секундой оглушающего непонимания происходящего вколачивается во внутренности с упорностью отбойного молотка. Мутит.
Окидываю расфокусированным взглядом окружающее пространство. Темно. Надо привыкнуть. Единственный источник света — видавший виды жидкокристаллический дисплей. На нем светятся красным зловещие цифры — 12:30.
Свистящий выдох сопровождает непроизвольный вскрик. Потому что теперь я вижу, где нахожусь.
Вернее, с кем.
Кровь. Повсюду — на стенах, полу, потолке, мне. Будто огромный миксер забыли накрыть крышкой, и он размолотил к хренам крупную домашнюю скотину. Лучше бы это была она. Ведь рядом на полу лежит человек.
И он явно не такой живой, как я.
В панике озираюсь, пытаюсь распознать обстановку. Дешевые выцветшие обои в безвкусный мелкий цветочек еще докибернетической эпохи виднеются под слоем… кишок и мозгов?.. Мутит сильнее от этого осознания.
Потолок. Люстра-вентилятор. На ней что-то подозрительно болтается. Не хочу смотреть.
— Не хочу… — скулю вслух и зажмуриваю глаза. На миг. Перевожу дыхание.
Вновь ошалело оборачиваюсь. Смятая синтетическая постель, кровать-полторашка. Роботизированное массажное кресло. Стол. Крошечный холодильник.
Похоже на… Мотель? Очень отдаленный от Синергерона, явно застрявший между вторым и третьим тысячелетием. Как меня вообще занесло в такую глушь?..
Мысли скачут, как одуревшие миниботы, вышедшие из строя. Хочется думать о чем, мать его, угодно, только не о компании мертвеца!..
Мотаю головой, силюсь развеять мутную пелену. А заодно — и что-то вспомнить. Нихрена не выходит — в голове все тот же пульсирующий вакуум. А событий — ноль. Последнее, что восстает из оплетенного паутиной неверия сознания — как иду утром на работу. Выхожу из дома, запираю привычно дверь отпечатком пальца, сажусь в авто… А дальше — пустота.
Чтобы добраться до столь отдаленного от мегаполиса места, лететь пришлось бы долго, не то что ехать. А в миниджет или, упаси Первый Инженер, мультикоптер я бы добровольно не села ни за какие кредиты мира.
Осторожно приподнимаюсь и встаю на четвереньки. В нос ударяет запах чего-то едкого, от этого тошнота подкатывает стремительнее. Затыкаю рот ладонью, чтобы не выблевать внутренности. Их и так здесь слишком много.
Из гортани вырывается истерический смешок. Трясет сильнее.
Зря я потрогала лицо. Руки воняют смертью и липнут к коже. Какая мерзость…
Смех прерывается рвотным позывом. Чудом удерживаю содержимое желудка на положенном месте.
Отвлечься. Разобраться, в какое дерьмо я вляпалась!.. Что довольно затруднительно, учитывая обстановку. Куда ни глянь — бурые разводы и ошметки плоти.
— Тихо. Спокойно… — лепечу в тишину, разодранную моим частым дыханием и треском проводов за окнами.
Нужно понять, кто распластался на полу в столь неестественной позе. Наверняка его лицо что-то прояснит. Рука замирает в воздухе — сковывает тягучий ужас. Комната качается в такт стучащей набатом в ушах крови. Пульсирует, расширяется.
Такое ощущение, что я под чем-то, и все это нереально. Не может все так ходить ходуном. Не могу я находиться в каком-то сраном мотеле на окраине жизни вместе с трупом, ничерта при этом не помня!
Откуда мне знать на самом-то деле, каково быть под чем-то?.. Ни наркотики, ни кибернетические психотропы я никогда не принимала. Зато вполне реально нахожусь сейчас здесь. Где-то…
Я — добропорядочная гражданка Синергерона, высококвалифицированный наноинженер! Разрабатывающая передовые интегральные схемы для имплантов! Да я чужой крови в жизни не видела! А теперь вся ею выпачканная…
Я, чистоплотная до мозга костей и каждого процессора.
Вдох-выдох. Пытаюсь усмирить мрачную феерию истерики. Но она явно не желает уступать чадящему тревогой рассудку. Ощущение, будто это лишь раскачка. И вот-вот в барабанные перепонки ударят басы технорока, знаменующие начало фестиваля настоящего кошмара.
Сдавленный полустон отчаяния распарывает гортань, и я все же переворачиваю тело.
Лучше бы я этого не делала. Нет. Нет! Нет!..
— Райз! — собственный крик звучит будто сквозь толщу воды. — Райз!..
Падаю. Прямо на бездыханное окоченевшее тело мужа.
— Райз…
Всхлип. Дрожь. Толчок.
Паника захлестывает сильнее. Бессмысленно шарю по родным груди, шее, волосам. Не верю. Не хочу верить! Трясу, поскуливая, пытаюсь разбудить…
— Милый, вставай… — сиплю глухо и обреченно.
Поднимаю затравленный взгляд. Выцепляю им очертания еще одного тела, и судорога сковывает каждую мышцу. Кажется, даже импланты сводит от напряжения.
Повышение давления, не критично. Пульс почти двести. Кубик нейромодератора внутривенно
То ли остатки мозга плывут, то ли матрица процессора сбоит… Но все рябит, двоится и расплывается, будто зрительные контакты закоротило. Картинка подергивается разноцветными полосами, тает, чернеет…
— Встать, суд идет!
Громкий механический возглас заставляет вздрогнуть. Распахиваю веки и часто моргаю, прогоняя остатки сна. Я что, задремала прямо в зале суда?.. Недопустимо. Нужно прописать код, стимулирующий бодрствование после недосыпа. Или пересыпа… В последнее время только и делаю, что сплю. И никак не могу отдохнуть.
Поднимаюсь на нетвердые ноги. Будь они моими собственными — точно подкосились бы. Но высокотехнологичные протезы держат уверенно.
Судья проплывает по воздуху на пластине с магнитной подушкой, останавливается за своим постаментом. Вокруг него идеально ровным рядом выстраиваются андроиды-охранники. Отточенные движения как показатель заунывного постоянства.
Вздыхаю. Эта волокита тянется уже не пойми сколько времени. Меня даже с похорон Райза выдергивали для очередного допроса. И конца разбирательству не видно. Подозреваемые сменяются, как белоснежные перчатки на руках судьи, а убийца моего мужа продолжает расхаживать на свободе.
— Слушание по делу 012639 от второго марта объявляется открытым. В ночь на тридцатое ноября были жестоко убиты десять человек. По предварительным данным, жертвы знакомы друг с другом не были. Личности установлены экспертизой…
На запястье загорается голубой огонек, отвлекает от озвучиваемых с трибуны данных. ИИ включается в работу. Недовольно фыркаю и прикрываю индикатор рукавом рубашки. Проверка систем должна была начаться еще в одиннадцать, а уже половина первого. Опоздание приличное. Эйва 2.0 пунктуальностью не отличается.
«Совсем как я», — проносится ироничная мысль.
Совершенно идиотская новомодная традиция — нарекать вживленный искусственный интеллект именем носителя. Мне куда больше нравилась старая версия, с буквенным кодом. Никакой персонификации, чистая практичность. Но новая модель, над которой столько трудился Райз, не существует как вспомогательный механизм, а сливается с разумом человека. Перенимает его характер, мысли, модели поведения, поддерживает функционирование мозга, и еще много бла-бла-бла во славу новейших разработок. Высший уровень биологически-технологического симбиоза, если коротко. Так что имя ей требуется соответствующее. Райз ею так гордился…
— …Сайк Сигал, дилер кибернетических психотропных препаратов и нейролептиков. Алиса Волш, домработница. Джейк Салливан, разнорабочий. Саманта Картер, администратор придорожного мотеля. Роб Стайн, охранник… — Жмурюсь, вспоминая их растерзанные трупы. — Райз Уоррен, главный инженер, старший разработчик и глава компании «Смарт Биоазис»…
В груди сжимается тугой ком тоски. Часто моргаю, чтобы развеять пелену подступающих слез. До сих пор не могу поверить, что его больше нет. И в то же время слишком ярко помню его мертвого.
— …У всех жертв были выведены из строя мозговые микрочипы-имплантанты, данные сознаний уничтожены…
Сглатываю подкатывающий к горлу всхлип и раздраженно утираю щеки. Обязательно это озвучивать на каждом заседании?..
— …Для дачи показаний вызывается свидетель, — вещает роботизированный помощник судьи. — Эйва Уоррен.
Вздрагиваю. Но киваю и направляюсь к центру светлого зала, усиленного голубоватой неоновой подсветкой стен и потолка. Сажусь на гладкий белый стул, смахиваю с черных брюк несуществующую пылинку.
Волнуюсь ли я? Разумеется. Ведь придется снова проживать ту злополучную ночь.
— Клянетесь ли вы говорить правду и ничего, кроме правды? — сухо интересуется безликий андроид.
— Да. — Голос звучит ровно и уверенно. Хотя меня саму такой едва ли можно назвать.
— Имя?
— Эйва Уоррен.
— Должность?
— Наноинженер «Смарт Биоазис».
— Видовая принадлежность?
— Человек.
— Модификации?
— Шестьдесят восемь и восемь десятых процента протезирования.
— Синтетик или органик?
— Органик. Модификации были вынужденной мерой для сохранения жизни.
Методично отвечаю на скрипучие вопросы, пялюсь прямо перед собой. Все это обсуждалось уже миллион раз. Никогда не стала бы расставаться со своей родной биоматерией раньше пятидесяти как минимум. Но, увы, обстоятельства сложились по-другому…
— Вы готовы погрузиться в симуляцию, чтобы механики смогли просмотреть ваши воспоминания? — произносятся, наконец, слова, ради которых мы все здесь собрались.
— Да. — Отвечаю без заминки.
— Миссис Уоррен, пройдите за сопровождающим Си8.
Очередной кивок. Встаю и направляюсь в противоположном выходу направлении, преследуя широкую серебристую спину робота. Панель в светлой стене непонятного из-за подсветки оттенка беззвучно ускользает в сторону, и мы проходим в лабораторию.
— Миссис Уоррен, добрый день. Меня зовут Харрис, я проведу вам вводный инструктаж, прежде чем мы запустим симулятор, — тарахтит престарелый лаборант, щуря глаза за толстыми стеклами очков.
Хмыкаю. Дяденька явно из тех, кто к модификациям относится как минимум настороженно. Или же просто денег не хватает на необходимые импланты. Довольно странно видеть в государственной структуре столь выбивающегося из механизированной массы инородного человека.
— Я не раз погружалась в симуляцию, в инструктаже нет необходимости, — отвечаю тихо и усаживаюсь в гладкое кресло, повторяющее анатомические изгибы тела.
— И тем не менее, — недовольно поджимает губы лаборант и прочищает горло. — Перед погружением я возьму у вас образец крови и проведу экспресс-анализ. Затем подключу вас к датчикам, отслеживающим жизненные показатели, и введу в стазис. Это абсолютно безопасно, если нет противопоказаний, о которых нам и может поведать анализ. Пока вы будете в симуляции ночи тридцатого ноября, не будете осознавать, что смотрите воспоминания. Придется заново переживать те события…
Слушаю старческий лепет, неохотно киваю и гляжу в сияющий белизной потолок. Меня совсем не интересует его трескотня, сама все знаю.
Чувствую жгут на предплечье и укол иглы. Улавливается работа анализатора. Видимо, Харрис провел нужные манипуляции, потому как начинает клеить свои датчики.
— Что же, поехали, — невесело усмехаюсь, когда на глаза ложится плотный экран, и тонкие металлические пластинки сжимают виски.
Я готова. Хочу с этим покончить. Если там и правда есть что-то, что поможет найти убийцу, пусть хоть на постоянном повторе смотрят и ковыряются в тех обрывках воспоминаний. Пережила раз, переживу и снова.
Выдох.
Жизненные показатели в пределах нормы
