Уроки полового воспитания

      Под ногами хрустит засохшая листва. Деревья обнажают ветви, встречая скорую зиму. Лес пестрит багровыми, золотыми и янтарными пятнами, напоминая пейзаж картины Рэйчел Клирфилд, которую Элли нашла в одном из заброшенных домов.       Обычный рисунок, распечатанный на бумаге, но сохранился за стеклом в запыленной раме. Для обустройства быта ей захотелось украсить свою комнату произведением искусства.       Чем-то вечным.       В школе она украдкой стащила самодельные краски для рисования, намереваясь однажды сесть у окна и запечатлеть фон над Джексон-сити. Или выбраться в лес. Вдали от поселения отдаться творчеству.       Ей нравится всё время что-то изучать, браться за новые увлечения. Плавать и играть на гитаре Джоэл научил ее еще несколько лет назад. С его поддержкой она познает мир, узнает, каким он был до наступления глобальной катастрофы — пандемии.       По женским вопросам Элли обращается к Марии и остальным жительницам города. Неловкости она боится не меньше одиночества. Хоть Джоэл и является для нее родительской фигурой, он заботится о ней, оберегает, делится опытом и советами, но о некоторых вещах она побаивается с ним поговорить.       Это началось пару месяцев назад.       Всё в принципе началось куда раньше, когда он согласился исполнить последнюю просьбу Тесс.       День проходил как обычно: они вернулись с патруля, грязные, уставшие, только не по привычке первым привести себя в порядок отправился он. Элли прилегла отдохнуть. По глупой ошибке мужчина решил, что она задремала и ничего не смогла бы услышать.       Но услышала.       Она знала, видела, какими взглядами провожают столь привлекательного мужчину. Возраст его нисколько не портит. А почти полное отсутствие моральных запретов позволили бы не размениваться на долгие ухаживания. Сразу смог бы заполучить желаемый объект для утех.       Местные девчонки во время ночной посиделки делились друг с другом о своем первом сексуальном опыте: как это было, с кем, что они почувствовали. Элли стушевалась под давлением большинства и сказала первое, что пришло в голову — ложь.       Вступать в перестрелку с военными, рубить щелкунов и бегунов для нее оказалось проще, чем признаться в девятнадцать лет, что она оставалась девственницей. Дабы рассказ казался достоверным, девушка вообразила себя вполне реальный образ партнера, изменив только его имя и возраст.       Всё произошло быстро. Слова опережали ход мыслей, обрастая в сказочную историю. Правду не приходится запоминать в деталях, она такая, какая есть. Чистая и подлинная. Ложь постепенно забывается.       С того раза она больше не посещала ночевки.       Миллер говорил, что мир даже без вакцины не клонится к закату. Это не конец цивилизации. Это возрождение. И они — оставшиеся выжившие построят новый дивный мир. Непривычно было слышать о подобном от жестокого убийцы, который избавится от любого препятствия на своем пути.       Вероятно, сказывается возраст и оптимистичная обстановка в Джексон-сити. Души наполняются надеждой. Верой, что всё будет хорошо.       Светлое будущее для следующих поколений. Некоторые люди просто наслаждаются моментом, не зная, что их ждет завтра…       — Какие планы?       — В смысле?       Они идут по засыпанной листьями тропинке уже несколько часов подряд. Бывший контрабандист не показывает усталости, упрямо уходя вглубь леса. Неизвестно, на что рассчитывает наткнуться — на зомби или дичь. Лук со стрелой наготове. Он собран и сфокусирован на деле.       Рядом с ним можно расправить плечи, вдохнуть полной грудью и разжать кулаки. Надежнее него Элли никого не встречала. Эти четыре года сблизили их, сделали почти родными.       Теперь этого стало недостаточно.       Порой, чувствуя нестерпимый холод одиночества, она забирается к мужчине в спальню и ложится под простынь. Прижимается грудью к обнаженной спине, обнимает за талию. Только так она может спастись от бессонных ночей.       Сбавляет шаг. Интуитивно Миллер улавливает перемены в действиях напарницы. С недоумением на лице он оборачивается к ней.       — Всё нормально?       — Смотря что ты имеешь в виду.       Недомолвки.       Джоэл не первый день замечает нетипичное поведение подопечной, на подсознательном уровне чувствуя ее смятение. Дочерью называть пока не осмелится. Хотя своими поступками давно заслужил это почетное звание.       Подростком она была более озорной, любознательной, суетливой, как блоха везде прыгала. Чего стоит тот поход в музей. Элли уже выросла, она перестала быть ребенком. У нее появились другие интересы, круг общения.       Треск веток чуть поотдаль. Джоэл реагирует мгновенно, направляясь к источнику шума, словно зверь, выслеживаюющий добычу. По сути их вылазка и есть охота.       Уже надоело бы всюду таскаться за Миллером: вместе выбираться на вылазки, жить под одной крышей, даже спать в одной постели. Для Элли это в порядке вещей, а Джоэл испытывает конкретный дискомфорт, когда она жмется грудью к его спине и обнимает за талию, словно большую игрушку.       Между деревьями метрах в пятидесяти виднеется олень. Элли наводит ружье на добычу. Прищуривает глаз и делает шумный вдох. Руки дрожат. От злости хочется дать себе прикладом по голове. Тело подводит, не слушается. Мысли заняты не охотой.       Она искоса наблюдает за мужчиной. Сегодня выдалась солнечная и теплая погода. Клетчатая рубашка Джоэла висит на поясе, завязанная рукавами. Из верхней одежды на нем только выцветшая черная майка. На показ выставлены крепкие загорелые руки с выступающими венами от напряжения при натягивании тетивы.       В темных волосах и щетине морозным инеем проглядывается седина. Он не говорил о своем возрасте. Посчитать нетрудно, если сложить всю хронологию событий.       Много.       Ему слишком много лет.       — Ты с кем-нибудь встречаешься?       — Тебя беспокоит моя личная жизнь? — «нападает» он вопросом на вопрос.       — Почему бы и нет? — аналогичный ход встречным вопросом. — Могу говорить на всякие запретные ранее темы, могу читать всякое, смотреть. Я уже не маленькая, — припоминает она находку в логове Билла. Реакция Миллера знатно позабавила ее.       Подкалывать друг друга на грани издевок для них — святое дело. Практически ежедневный ритуал.       — Ладно, — традиционно устало вздыхает мужчина, когда не хочет развивать неприятную беседу.       — Джоэл!       — Да?       Пытливый ум девушки перебирает возможные варианты отказа Миллера делиться подробностями своих «вне рабочих» занятий. Они не бывают неразлучны двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. Где-то он пропадает. Весь город не обойти, если только не вести слежку.       — Ты не собираешься заводить семью?       — У меня есть се… — Джоэл внезапно тормозит, отчего девушка чуть не налетает на него. Сердце бешено колотится. Руки, держащие ружье, запотевают. И холодеют. Этот человек не глуп. Он более научен опытом. Сразу почует неладное. — Что тебя тревожит?       Ласково прозванный ею «динозавр» и раньше был так близко, но тогда Уилльямс не придавала значение таким вещам, как физическая близость с человеком. О парнях некогда было думать да и в целом она не мечтала связываться с ними.       Джоэл — исключение.       Они заботятся друг о друге, присматривают, выхаживают после получения боевых ран. Отдача взаимная. Казалось бы, удивления не должно возникнуть, почему «дочь» так переживает за его неустроенную личную жизнь. Хорошие дети желают для своих родителей только лучшего.       — Мне это не надо.       — То есть? Ты еще не стар для отношений.       — Я могу обойтись без… женщины, — верхним рядом зубов он с нажимом проводит по нижней губе, заметно теряя терпение. Порой она бывает ужасно невыносимой.       — По примеру Билла делаешь? Ну, с журналами.       Миллер уповает на появление щелкунов, чтобы отсрочить ненадолго неизбежное. Элли научилась выживать, убивать, добывать пропитание, но уроки полового воспитания с ней, очевидно, никто не проводил.       Родной дочери он смог всё объяснить. Случай с Элли совсем иной.       — Тебя это не касается, — сквозит раздражение в голосе. Олень пропадает с прицела, скрываясь за стволом дерева. — Мы на охоте. Сосредоточься.       Вместо выполнения своего же поручения Миллер исподтишка задерживает взгляд на девушке. Оглядывает с головы до ног, вновь отмечая, насколько она выросла. Прожженые кислотой шрамы от укуса зомби на правом предплечье замаскированы татуировкой мотылька на папоротнике.       Волосы под лучами зенитного солнца отливают ржавой медью. На бледном лице россыпь веснушек. Уникальной красоты. Она — как редкий смертоносный цветок, и жестокий мир всегда будет стремиться растоптать необузданную силу ее духа.       Трудности закаляют через боль. Ломают. У Элли не было нормального детства, уже с малых лет ей приходилось не жить, а выживать.       Он соврет, если скажет, что готов отпустить ее в свободное плавание. Нет, Джоэл уверен, благодаря отточенным навыкам она сумеет постоять за себя против зомби. Куда опаснее люди, которые преследуют свои корыстные цели.       Напрашивался вопрос, а нужно ли их спасать?       — Покажи, как это делают девушки. Как ты это делал им.       В этот раз не отделаться. Настрой у девчонки решительный. Она не признает поражения, пойдет до конца. С ума сведет, но добьется своего.       — Ты сама никогда не удовлетворяла себя?       — Я догадываюсь, что нужно делать, только сама не пробовала.       Наглая ложь, прикрытая за невинным видом. Естественно, она пробовала познавать свое тело, как оно устроено: трогала себя в разных местах, находя чувствительные точки. И между ног нащупала кое-что интересное.       Однако занимаясь этим за закрытой дверью ванной, как делает порой Джоэл, девушка почему-то стыдится. Ей не сказали, что своими действиями она не сделала ничего дурного.       — Я не могу.       — Почему?       — Это… неправильно, — выдавливает он, чувствуя головокружение.       Банальная отмазка, звучащая жалко-неуверенно. Неоспоримый вердикт не принят — решение за них обоих не вступать в интимные отношения. Желудок Миллера скручивает от волнения. Охота на дичь становится чем-то второстепенным и совершенно не важным.       Элли снимает рюкзак и вместе с ружьем кладет на траву.       — Мне запрещено касаться тебя.       — Кто запретил?       — Элли, прошу, не заставляй…       Она тянется выхватить у него лук. Рука дергается, выпуская стрелу. Попадает в дерево. За оружием на землю отправляется и его рюкзак.       — Если не с тобой, тогда с кем? Тебя устроит вариант, где я встречаю какого-нибудь парня? Мы идем на свидание, общаемся, слово за слово обстановка накаляется, он целует меня и…       — Всё, достаточно, — закрывает глаза мужчина. Морщится. Представленное воображением явно не пришлось по нраву. Лишь ей одной дана такая власть над ним. Плутовка. Сегодня она просит о малом, завтра захочет большего и потребует лишить ее девственности. Откажет, будет хуже — для него. — Ладно.       — Ладно, — повторяет девушка, вкладывая свою ладонь в его и переплетая пальцы. — Я тебе доверяю, Джоэл.       Он покорно следует за ней к ближайшему дереву. Оглядывается. Вряд ли кто сейчас окажется здесь поблизости и станет свидетелем того, чем они занимаются. Элли мягко толкает его вперед, затем надавливает на плечи, чтобы он сел. Сама поворачивается спиной к нему и устраивается между широко разведенных ног.       — Уверена?       — Абсолютно.       — Подложи под себя, — предлагает Миллер свою рубашку, пока она расстегивает пуговицу на джинсах и торопливо стаскивает вместе с нижним бельем прямо до колен.       — Спасибо.       — Удобно?       — Да. Хватит болтать, — упрекает девушка, прислоняясь спиной к его груди.       Старик-то крепкий здоровьем, выносливый, от смертельных ранений оправлялся. Сердце выдержит и не такие нагрузки. В ее глазах он просто Супермен — герой любимых комиксов. На полке хранится целая коллекция от разных изданий, собранная его стараниями.       — Коснись меня, Джоэл. Я могу сказать волшебное слово.       — Элли…       — Пожалуйста, — шепчет плутовка, хищно облизывая губы.       Миллер вздыхает, осторожно дотрагиваясь до ее бедра. Мозолистые пальцы медленно скользят к плоскому животу, даруя чувство защищенности. Вторая рука пробирается ей под футболку. Крупная теплая ладонь слегка сжимает левую грудь.       Неожиданно смелое движение вызывает у Элли тихий вздох изумления и радости. Ей, определенно, нравится, что он делает.       Она не паникует, не пытается вырываться, избегая новых ощущений. Наоборот, порывается почувствовать его руки на всём своем теле. Губы Джоэла оставляют на ее шее почти невесомые поцелуи. Жесткая щетина царапает нежную разгоряченную кожу, заставляя девушку непроизвольно выгнуться в спине.       — Джоэл…       Проклятие сладкой отравой тает на языке. Миллер убеждает себя, что всё происходящее — безумие, он обязан остановиться. Это ужасно и отвратительно. Она взрослая, но он помнит ее ребенком, почти сверстницей Сары.       Фигура у Элли до сих пор не развилась — без выдающихся пышных форм. Сзади и вовсе можно спутать с мальчишкой. Джоэлу нравится ее новая прическа. Ему в принципе всё во внешности нравится в ней, кроме отдельных черт характера.       Пальцы, ласкающие живот, спускаются ниже.       От ее столь искренне-откровенного стона наслаждения внутри Миллера всё сворачивается тугим узлом. Он упирается затылком о ствол дерева и закрывает глаза. Не видит, но, к сожалению, слышит.       Чувствует.       Чувствует, как она отчаянно хватается за его запястье, словно боясь потерять твердую почву под собой и провалиться в темные глубины; чувствует, как напрягается до предела ее тело перед кульминацией, а с губ шепотом, не переставая, молитвой срывается его имя.       Если судьба снова поставит Миллера перед выбором: пожертвовать самым дорогим, что у него есть ради спасения остатка человечества, он, не раздумывая, пошлет весь этот мир к черту.