Заметая следы. Запах корицы и карамели.

Хенджин мялся у порога Чана несколько минут, то поднося руку к звонку, то резко её отдёргивая. Внутри грызли сомнения: стоит ли благодарить? Или Кристоферу его "спасибо" как плесень на хлебе? Но он просто не может не выразить благодарность, ведь Чан первый, кто вступился за него, пробудив что-то около сердца. Первый, кто сказал радоваться жизни. Нервно закусив губу, Джин все же позвонил. Никто не открывал долгое время. А с чего он вообще взял, что Чан будет принимать гостей? Почему вообще должен быть рад тому, что его потревожили? Возможно, стоит попробовать в следующий раз. А затем ещё и ещё. Но как долго хватит у него выдержки бегать за Чаном со своим глупым "спасибо"? Не нужна никому его благодарность. Слезы навернулись на глаза, и в этот же момент открылась дверь. Он едва успел нацепить улыбку. -Добрый вечер, я Вас не потревожил? В любом случае, я не отниму у Вас много времени. Я лишь хотел сказать… Спасибо Вам огромное, что вступились за меня утром, Чан-хён, - протараторил Джин низко поклонился, сжимая зубы до скрежета от волнения. -Так бы поступил каждый, у кого есть человечность, - Крис дотронулся до плеча младшего, как бы прося распрямиться, а тот вздрогнул, по привычке ожидая удара. Но быстро взял себя в руки, насколько то было возможно. -Эм… вот, - Джин протянул пакет с ярко-красными яблоками. Ладони от страха заледенели. Вот бы он улыбнулся, до мурашек приятных от очарования. -Эй, все в порядке, - принимая подарок, ответил Кристофер и заглянул внутрь, - Боже, Хенни, не стоило. В груди сделалось пусто: он переборщил, Чану не понравилось. Джин его только донимает, путается под ногами как ребёнок. Противен ему как грязь на светлой обуви. -Я подумал, что витамины никогда никому не помешают… И что Вы поправитесь быстрее… -Ты уже ел? - вопреки навеянным мыслям спросил Кристофер. -Нет-нет… я ещё не успел, только из школы вернулся, - изо всех сил улыбаясь, ответил Джин. -Не хочешь поужинать со мной? -А… можно? - не веря своим ушам, пролепетал Джин. -Почему бы и нет. Заходи, - улыбаясь, пригласил старший. -Просто не хочу Вам надоедать. -О, ты нисколько не мешаешь. Мне будет не так одиноко. Огромное спасибо за фрукты, они как некстати вовремя, - выкладывая их в вазочку ажуристую, произнес Чан, а Хенджин практически перестал дышать оттого, насколько сильный запах корицы был в квартире. Словно пекарь рассыпал эту ядреную приправу. Планировка в ней была точно такая же, как и в их с матерью. Однако сами комнаты наполнены каким-то тёплым уютом, домашностью. Здесь хочется жить остаться, а не сбегать каждый день, проводя вечера на пустырях. Если в комнате Хвана были мятно-болезненные обои, где-то ободранные, поцарапанные, с потеками от воды, как в старой больнице, то у Чана - светло-желтые, в соседней комнате, где стояла незаправленная кровать, - светло-коричневые. Походило на то, что он живёт в сгущенке, сладкой и вкусной, а мебель сделана из тёмного шоколада. Однако вместо запаха варёного сахара царил аромат свежесваренного овощного супа и корицы. -Приятного аппетита, - Чан поставил две тарелки на стол. У Хенджина потекли слюнки: когда он в последний раз ел что-то домашнее, а не еду из автоматов или фаст-фуд? Да и за день он так и не поел, потратив деньги с обеда на яблоки для Криса. -Спасибо, Вам тоже, - Джин несмело взял палочки и принялся уплетать ужин. -Как Вы себя чувствуете? -Сейчас гораздо лучше, чем утром. А ты? - на секунду рука Хвана замерла в воздухе, а в горле ком встал. Что ни день - то пытка сплошная: в школе, дома, на улице, в магазине, в одиночестве, с одноклассниками, за уроками, за едой, в ванной и во сне. Ему постоянно кажется, что он делает недостаточно, что может лучше, что способен на большее, но почему-то не работает в полную силу. Не радует маму, а с каждым днем лишь больше её разочаровывает, живьём закапывая себя в могилу. Обрывает с ней те тонкие нити связи, что связывают их. Отдаляется от её любви. -Я в порядке. Спасибо, что поинтересовались, - смотря на Чана, улыбнулся Джин. -Я пойму, если ты скажешь честно, что тебе плохо, но ты не можешь рассказать причину, - Хенджин удивлённо заморгал, внутри замирая от страха. Чан в нем разочарован. Почему всегда так? Хочет как лучше, а получается как всегда. -У тебя губа разбита и порезы на руках новые, - он даже не разозлился на ложь. -Извините… я-я только все порчу, - он тяжко вздохнул и зажмурил глаза, что заслезились. -Эй-эй, Хенни… - Чан ладонь его своей накрыл, а в животе что-то скрутило тугим узлом от того, что он не злится, что рядом и поддерживает, - между нами все хорошо. Это нормально, что ты не хочешь изливать душу первому встречному. Я понимаю, - какие у него добрые глаза и голос. -Просто на будущее. Лучше не ври, а говори правду, ладно? - Джин кивнул. -Разрешишь обработать порезы? -Угу, - чем он заслужил настоль хорошее отношение к себе? -И тебе не обязательно благодарить меня за каждое действие и слово, хорошо? -Извините. -И не извиняйся так часто, мне становится неудобно, - очередное "извините" чуть не слетело с губ. -Я постараюсь. Чан достал аптечку, ватку и какой-то бутылек, жидкость которого очень сильно щипала на ранах. Наверняка Бану больно точно так же, ведь Джин не выполнил обещание, соврал. Хван жалеет себя? Он причинил боль другому человеку, а ему жаль себя. Насколько же он эгоист, права была мама. -Я знаю, что обещал не извиняться, но… Чан-хён, простите, что не оправдал Ваших ожиданий. Я буду стараться, этого больше не повториться, - еле контролируя голос, что почти дрожал, произнёс Хван. -Джинни, я не сержусь. От любой привычки трудно избавиться сразу, - взглянув в глаза, ответил старший. И столько понимания в них, будто через то же прошёл. -Но… Хенни, не нужно проецировать боль души на тело. Ты всегда можешь записать её в дневник или нарисовать, или рассказать мне, я всегда готов тебя выслушать, - заканчивая бинтовать предплечье, продолжил он, - объятия тоже помогают. Можем попробовать, если хочешь. Хенджин, с расцветающим сердцем, улыбнулся. Запах корицы заполнил лёгкие, кажется, даже вытесняя кислород. Но это было приятно, до одури приятно и тепло. Каждая клеточка души желала, чтобы этот момент, когда он уткнулся старшему в шею, обвивая торс руками, длился вечность. -Можешь обнимать меня, когда тебе плохо, ладно? - полушептом сказал Чан на ухо Джину, вызывая мурашки. Захотелось каждый день Криса видеть, как он улыбается, вот как сейчас - с ямочками детскими, за руку держать, точно так же - ощущать его ладонь, большую и горячую, обнимать, чувствуя запах горьковатый, целовать, на губах пробуя корицу и никогда не отпускать. Объятия исчезли так же неожиданно, как и начались. Чан принялся убирать медикаменты, а затем и посуду в раковину. -Я могу подвозить тебя утром до школы. Так будет гораздо удобнее, чем на автобусе, - внезапно предложил он. -О, нет-нет. Я не хочу отвлекать Вас от работы да и нам с мамой… и, наверное, она будет против, - глотая вину, прибавил, - Может, лучше погуляем завтра, пока погода хорошая? И если Вы себя будете себя лучше чувствовать. -Как скажешь. Запиши мой номер телефона, когда освободишься - позвонишь. Добавив в телефонную книжку новый контакт, Джин взглянул на часы. -Я, наверное, пойду. Скоро мама придёт, и ещё уроки надо сделать, - слова давались со скрипом. С Чаном так комфортно, так сказочно, что не хочется уходить в реальность. -Тогда до завтра, Хенни. -До завтра, - перешагивая порог светлой обители, напоследок улыбнулся Джин. Как только дверь закрылась, та медленно и с большой болью сползла с лица.