Такая дружба меня пугает

      Глава III. Ночной ларек.              Утро. Солнце бьет прямо в глаза, выводя Ивана из сна. Потягивание рук и ног. Массирование глаз, привыкание к свету. Поток мыслей: завтра стрим, домонтировать ролик, домашка для вуза, Саша… Его улыбка, широкие плечи, задористый смех и воодушевленность. Стало тепло. Ваня издал томный вздох с протянутым мычанием. «Почему? Что это за чувство?». Он прекрасно понимал, что это за чувство. Чувство, которое ни с чем не спутать, но в котором страшно себе признаться. Из сердца будто брало начало теплое течение, плавно достигающее легких и желудка. Тело становилось легче, кровать казалась мягче. Хотя это было приятное ощущение, Ваня не мог им насладиться. Сверху накладывались вопросы к себе и изнуряющие сомнения.       Ваня не мог подняться с кровати, он лежал, смотря в стену, около получаса: копался в себе, прокручивал воспоминания, сгрызал кожу с внутренней стороны щек до крови и не глядя терзал заусенец на большом пальце. «Неужели он мне нра-ви-тся?». От этой мысли лицо скривилось. Да, Ваня всегда умел хорошо выглядеть, обращал внимание на стильных парней, менял прическу и тщательно относился к выбору одежды, за что в школе и во дворе над ним могли подшучивать, называя геем. Было неприятно. Разве достаточно просто иметь вкус, чтобы тебя так называли? Вообще-то у Вани была «девушка», если ее можно так назвать. Во время выпускного класса Ваня общался с девочкой, даже снимал с ней видео на свой аккаунт, но так и не смог определить кем они были друг другу. Казалось, что она ему нравится, но таких чувств как сейчас он к ней не испытывал. И это пугало.       Собравшись с силами, Ваня поднялся с кровати. От утренней легкости не осталось и следа. Мысли стали грузом, тянущим к земле. После того как Иван умылся, избегая своих глаз в отражении зеркала, он прошел на кухню. На столе стояла тарелка с блинчиками, приготовленными мамой, от которых поднимался пар. Он завтракал, уминая их со сгущенкой, пока в голове продолжался внутренний конфликт.       Рассудительная часть сознания говорила: «Ну а почему я не могу испытывать теплые чувства при мысли о том, что у меня есть хороший друг? Даже не просто хороший, а лучший друг, с которым я общаюсь с детства. Это нормально». Эмоциональная часть возмущалась: «О каких теплых чувствах идет речь? Такие чувства к друзьям не испытывают!». Спокойная сторона пыталась сгладить: «Кто определил, какие чувства испытывают к друзьям, а какие нет? Многие ребята постоянно обнимаются со своими друзьями, говорят, что любят их и при этом ни капли не смущаются. И в дружбе уместны приятные ощущения». Другая сторона резко всколыхнулась возражениями: «Нет! Даже если так, никакой нормальный человек уж точно не думает трепетно о своем друге перед сном!». От всего этого начинала болеть голова.       Из внутреннего диалога выбила мама, вошедшая в кухню:       – Доброе утро, Ванюш.       – Привет.       Мама села на соседний стул.       – Хотела предупредить, что завтра буду поздно. После работы встречусь с подругами.       – Хорошо, – продолжая есть блины, отозвался Ваня.       Мама потеребила сына по волосам и спросила:       – Ты чего такой задумчивый? Не выспался?       Ваня поправил прическу:       – Да, наверное. Спасибо за блины. Очень вкусные.       Казалось, что диалог исчерпан, но мама не отводила своих зеленых глаз от сына. Ваня немного смутился. На долю секунды проскочила детская мысль «А что, если она читает мысли?». Подняв взгляд от тарелки во второй раз, он спросил:       – Ты чего?       – Ох, да не могу тобой налюбоваться, – сказала она, вскинув руки. – Пока могу смотреть, хочу запомнить этот момент. Тебя на кухне. Сонного, пускай неразговорчивого. Как представлю, что ты скоро съедешь, грустно становится… Ну а с другой стороны, как иначе. Ты у меня уже взрослый, – выдохнула мама, собирая ворсинки с Ваниной футболки.       – Кстати, точно. Спасибо, что напомнила. Наверное, уже пора потихоньку собирать вещи, – Иван действительно готовился к переезду. Две недели назад он выбрал квартиру в многоэтажном доме в 30 минутах езды от родного гнезда и уже внес первоначальный платеж. – Ну ты не расстраивайся.       – Да ладно, это я так. Минутная грустинка.       Иван закончил завтрак и ушел в свою комнату – монтировать ролик и делать задания для университета. Его немного отвлекла тема переезда, но вновь находясь наедине с собой, сидя за столом, Ваня вернулся к утренним мыслям. На миг он понадеялся, что его чувства вызваны радостью от общей картины его процветающей жизни и не привязаны к конкретному человеку. Но это предположение быстро было опровергнуто, когда он увидел уведомление о сообщении Саши, вызвавшее уже знакомое грудное тепло.              Вань, привет! Го сегодня в кальянную?       Мы так и не отметили твой стрим с Кридом.       Плюс в этом месяце еще не дудели.       13:02              Ваня согласился встретиться через 4 часа, скрепя сердце. «Как я буду ему в глаза смотреть, когда я в свои то боюсь заглянуть?». Никогда еще он так не переживал перед встречей с другом. Он не представлял, о чем они будут разговаривать, не понимал, как себя вести. Раньше он никогда не думал о таких вещах. Удивительно, как сильно всего за неделю может поменяться восприятие себя и отношение к человеку.       Доделав то, что планировал на день, Ваня приступил к выбору одежды. Минут 15 он провел, крутясь у зеркала: надевал разные футболки, доставал с полки месяцами неношеные брюки. Эта примерка показалась ему странной. Раньше он бы не думая напялил на себя то, что попадется под руку. Какая разница как ты одет в кальянной? В мыслях прозвучал резонный вопрос: «Чем я вообще занимаюсь?» – блондин бросил в шкаф груду одежды, всунул ноги в черные спортивные штаны и натянул черную футболку. Привычно, удобно, неброско.       Перед выходом он задержался у зеркала. Улыбаясь отражению, Ваня пытался выяснить – не выглядит ли он как дурачок? Как высоко надо поднять уголки губ, чтобы это выглядело естественно? Не выдает ли его взгляд утренних переживаний? Впрочем, карманного зеркала у него с собой нет, так что контролировать лицо вне дома не получится.       Ваня намеренно опоздал на десять минут, чтобы не пришлось ждать – а то вдруг, обнаружив свободную минутку, разум снова решит изводить его терзаниями. К счастью, затея удалась и ждать не пришлось – Саша стоял у входа в заведение. На нем были джинсы, белая футболка и светлая рубашка в клетку. Казалось, что он, в отличие от своего друга, не отмел идею одеться прилично.       Саша приветствовал товарища, а Иван извинился за то, что опоздал. Ребята пожали руки. Когда их ладони соприкоснулись и задержались друг на друге, Ваня осмыслял, что вот он – хорошо знакомый Саша, из плоти и крови. На душе было тихо, и он не понял, чего боялся перед ординарной встречей, каких были десятки.       Ребята прошли внутрь темного помещения, заняли мягкий темно-зелёный диван, заказали легкий кальян на ягодах и по бургеру. Саша начал диалог с избитой фразы:       – Ну че, ты как?       – Да в порядке. У меня то все по-старому. А вот ты теперь стримишь. Как тебе?       – Блин, мне очень нравится. Хотя я же не раз наблюдал, как ты это делаешь. Но оказалось, что смотреть и делать – совершенно разные вещи.       – Сложно?       – Сложнее, конечно.       – Но ты справляешь, – подметил Ваня. Он смотрел каждый стрим Саши.       – Спасибо! До тебя мне, конечно, далеко.       Пока ребята общались, персонал заведения принес кальян и блюда. Разговор пришлось прервать, чтобы попробовать ягодный табак и наполнить желудок пищей. И то, и другое пришлось по вкусу.       Когда они ели, Ваня краем глаза наблюдал как по подбородку Саши стекает сок от бургера. Придя другу на помощь, блондин бросил в сторону товарища салфетку со словами:       – Подотрись, свинья.       Саша вытер сок и кинул салфетку в Ваню:       – Сам будто не свинья!       Друзья, смеясь с полными ртами, перекидывались комком, который после очередного броска улетел под диван. Не растерявшись, Саша принялся бросать чистые салфетки, но когда Ваня уже был готов дать «пас» другу вилкой – Саша его прервал:       – Так все, все, все. Нам обоим еще нужны глаза, – проглотив кусок, он дополнил: – Я вообще-то тебя поздравить хотел.       – С чем? – тоже проглотив, спросил блондин.       – С твоим успехом. Стрим с Ивангаем, Кридом, Бустером.       – Ааа… – протянул Иван, – Ну да, спасибо, – за прошлый месяц он и правда успел провести трансляции со всеми перечисленными, и это до сих пор не укладывалось в голове.       – Это очень круто. Я за тебя рад. Как тебе вообще все это? С такими людьми общаешься. Мы же на них выросли.       – Ну… – Ваня задумался и потер подбородок. Обычно он не говорил с друзьями на серьезные темы, не обсуждал свои проблемы и чувства. Ему всегда было достаточно только веселиться, шутить, разделять смех, но не размышления, их он привык оставлять наедине с собой. Однако за этот месяц Ваня душевно сблизился с Сашей. Поэтому он не стал отвечать «Нормально» или «Хорошо, было прикольно», а сказал то, что в самом деле думал. – Не знаю… Это будто не совсем я.       – В смысле? – Саша вскинул брови.       – Это странное чувство… Наверное, внутри я все еще ощущаю себя простым челиком, – Ваня нахмурился. – Это не какая-то грустная эмоция, просто мне не понятная. Да, мы сидели за одним столом с Кридом, мой рот произносил слова, но я будто наблюдал за всем этим со стороны. Будто это не я. Будто это не моя заслуга чтоли… Будто меня просто посадили на диван и… – смутившись от того, что уже долго и несвязно говорит, Ваня потянулся за трубкой от кальяна и не завершил фразу. – Не знаю, как объяснить.       – Пипец, почему? – Саша искренне удивился, подался головой вперед, – Почему? Ты же так старался. Да и до сих пор стараешься, из кожи вон лезешь, стабильно стримишь, наперед все продумываешь, сотни подписчиков замечаешь. Это все твои заслуги.       За паром, выдыхаемым изо рта, Иван скрывал смущение и взгляд, направленный в глаза брюнета: – Ну да, но не знаю…       – Знаешь, Вань, – сразу же вставил Саша, – Ты сам заслужил все, что имеешь. Может, если будешь об этом думать, не будешь ощущать себя сторонним наблюдателем. Уж кто-кто, а ты достоин быть известным. Ты много стараешься и, как говорится, жнешь плоды. Я бы так не смог.       Ваня смотрел Саше прямо в глаза. Он не ожидал столько лестных, поддерживающих слов, от чего улыбнулся так, как, должно быть, еще никогда не улыбался. Расплывшись в приятных ощущениях, он тихо произнес: – Спасибо.       Наверное, заметив доброе расположение друга, Саша протянул руку, и Ваня позволил себя обнять. Был бы он смелее, положил бы голову на Сашино плечо. Но и так было комфортно.

***

      В этот вечер, придя домой, Иван сразу же заскочил в душ. Он выкрутил ручку душа как можно правее, чтобы тело обдало жаром. Горячая вода стекала по телу, в ванной поднимался пар. Простояв под душем минут десять, Ваня заметил, что кожу уже начинает жечь. Он выключил воду и переступил через борт на коврик. Запотевшее зеркало не отражало смотрящего. Проведя по нему рукой, Ваня увидел себя – волосы липнут к красному лицу, грудь быстро поднимается и опускается от учащенного дыхания, в широких зрачках проглядывается искра.       Распаренный, влажный и уставший он добрел до кровати, в которую мигом уронил тело. Голова слегка кружилась после горячего душа, и Ваня ожидал, что в таком состоянии быстро заснет. Как это обычно бывает, перед тем как заснуть, мозг проигрывал воспоминания сегодняшнего дня. Наполовину проваливаясь в сон, Ваня видел себя и Сашу. Заново прослушивал их диалог, отмахивался от летящих салфеток. Все было как на яви, пока некоторые детали вечера не начали меняться. То он видел, как все-таки бросает вилку, то, как почему-то друзья играют в кальянной в баскетбол, как его ладони каким-то образом оказываются на лице Саши. И все происходящее транслируется на twitch. В эти моменты Ваня открывал глаза и понимал, что еще не спит. Так прошли полчаса.       Голова перестала кружиться и тогда начало подступать беспокойное чувство. Ваня вернулся в петлю утренних мыслей. О нем и о Саше. Сегодня ему было очень хорошо. Как никогда приятно. Настолько приятно, что он почти перестал терзать себя. Удовольствие переступало через внутренний забор из принципов и убеждений.       Уже час ночи. Сон отступил и не желал возвращаться. Хотя Ваня уже не изнемогал от терзаний касательно симпатии к лучшему другу, беспокойство от этого никуда не делось. На сей раз его изводил не факт присутствия симпатии, а факт отсутствия Саши рядом. Ему хотелось говорить с ним, шутить, смеяться, обсуждать что-угодно, лишь бы чувствовать, что он рядом. Ваня переворачивался с бока на бок, прижимал ноги к телу и вытягивал их, обнимал подушку и откидывал ее в сторону, но все равно не мог заснуть. Он не знал куда себя деть и как прекратить бесконечный цикл рассуждений, сопровождающийся мечтательными образами.       Чтобы остановить это мыслительное колесо – хотелось вставить в него какую-то палку. Что сделать? Помедитировать? Он и так пробовал лежать и дышать, не отвлекаясь. Не получилось. Посчитать овец? Бред. Выпить? Тупо, и алкоголя дома нет. Покурить? Фу. У него нет ни кальяна, ни сигарет. Кроме того, он никогда не любил сигареты. Помимо заученному благодаря маме списку губительных последствий курения, ему не нравился их едкий запах. К тому же это вызывает зависимость. Ваня курил легкий кальян раз в месяц ради вкуса и не хотел делать этого чаще. Мог бы, но желание играть по своим правилам и ни от чего не зависеть всегда в долгосрочной перспективе оказывалось ценнее минутного облегчения. Ване были неприятны люди, которые привязаны к тонкой белой полоске бумаги с табаком. «Хотя с другой стороны, какая разница» – продолжал думать он. Все люди от чего-то зависимы. Социальное одобрение, успех, деньги, еда, секс. Все это – рычаги управления человеком. У каждого есть свои ниши разума и тела, которые невозможно игнорировать и которые приходится заполнять, удовлетворяя потребности. Как-то так вышло, что ниша внутри Вани требовала присутствия Саши. Но насильно его туда не запихнуть. Придется предпринять другие меры.       Тело само собой поднялось с кровати раньше, чем Ваня осознанно решил встать. Он надел свои черные штаны, футболку и толстовку, тихо провернул замок в двери, чтобы не разбудить маму, и вышел на улицу.       Вокруг темнота и тишина. Одинокие фонари тускло освещают асфальт. Прохладный ночной ветер ерошит волосы.       Ноги несли Ваню по черной улице. Он накинул капюшон толстовки на голову и, доверившись шестому чувству, в потемках кое-как переступал через дыры в дороге, пока не увидел то, куда шел.       Круглосуточный ларек был единственным источником света в переулке и единственной радостью его бывших одноклассников, которые после уроков часто бегали туда покупать энергетики, ролтон и сигареты.       Он зашел внутрь. Вялыми словами «Добрый вечер» его приветствовала красноволосая продавщица в синем фартуке.       – Здравствуйте. Синий винстон, пожалуйста, – Ваня назвал первое, что пришло в голову. Кажется, именно это курили его одноклассники, которых он некогда считал сборищем малолетних дураков, а теперь и сам как дурак, но уже подросший, приперся в ларек платить за вред здоровью.       Пока продавщица отыскивала пачку в стеллаже, Ваня понял, что у него нет зажигалки. «Блин. Развернуться и уйти?». Будет глупо. Он и так превозмог себя, чтобы прийти сюда. Отступать на полпути он не привык. Поэтому так, чтобы это заметила продавщица, он ощупал карманы толстовки и штанов якобы в поисках зажигалки, чтобы она не посчитала его придурком, который посреди ночи решил впервые покурить. Пускай это и было именно так, но лучше бы об этом знать только ему.       – И зажигалку.       – Пожалуйста. С вас 170 рублей.       «Паспорт не спросила. Наверное, ларек только и держится на продаже сигарет кому-попало». Ваня быстро расплатился и вышел на улицу. Оборвал обертку и открыл пачку. Достал злосчастную белую полоску бумаги с табаком, неумело поджег и сделал затяжку.       Горячий дым обжег горло, Ваня закашлялся. Почувствовав запах, он закатал рукав на правой руке, чтобы одежда не пропахла его ночным похождением. Ему уже хотелось выбросить все, только что купленное, но поразмыслив, что это скорее всего единственный раз в жизни, когда он осмелился переступить через свою неприязнь, Ваня оставил сигарету. Да и некоторый экстрим и абсурд ситуации здорово отвлекал от мыслей о Саше. Поэтому он докурил. Конец сигареты тлел и подбирался к фильтру. Горло уже привыкло, и на какой-то миг Ване удалось насладиться процессом. Почти то же самое, что кальян, только дыма меньше и он теплый. Еще бы не воняло, было бы лучше. Иван затушил бычок об мусорку и отправил его туда вместе с пачкой и зажигалкой.       «Что я вообще сделал?» – думал он, возвращаясь домой на ватных ногах и вдыхая холодный воздух. Что, кстати, оказалось приятнее курения. До своего подъезда он добрался быстро. Зашел, поднялся на лифте, тихо провернул ключ и обрадовался, когда заметил, что свет в маминой комнате погашен. Она ничего не заметила. Ваня прокрался в ванную, три раза помыл руки и рот с мылом.       Он немного корил себя за содеянное, но ухмыльнулся мысли, что строки:       «Я проснулся сразу после зимы       Взял сигарету и закурил       Конечно, я скучаю по тебе порой…»,       теперь почти основаны на реальных событиях. Если учесть, что на улице не зима, а разгар весны.