Сгорай

— Ох, Слеш, что за дрянь ты разлил в коридоре? И где Инк и по… — Дрим напрягся, и чуть не навернулся, перепрыгивая очередную неизвестно откуда взявшуюся чёрную неприятно пахнущую лужу, вдруг уловив в воздухе то тугое неприятное сплетение эмоций, что он не слышал так давно. Будь ненависть, страх и отвращение, зависть и злость сильнее, он бы подумал, что в их обитель проник его брат-близнец. Но эмоции были слабые, смазанные, едва слышимые. — Да что это за кошмар? — распахнул он двери в их «палату» и так и замер в арке входа. — Я хотел тебе сказать, но не успел. — тут же оправдался Слеш и отступил в сторону, открывая вид получше на койку, возле которой мельтешил со своими прозрачными чернилами Инк. Лежащий повернул голову и на его лице поселилась кривая улыбка, что больше походила на оскал: — Я тоже рад тебя видеть, братец. Дрим икнул, в недоумении стреляя глазами от занятого Инка к мнущемуся в углу Слешу и обратно к Найтмеру, пытаясь понять что он забыл в их доме и почему вдруг художнику приспичило ему помогать: — Инк? — Занят. — буркнул он, с интересом ковыряя обгрызенный практически у основания отросток. — Слеш? — Я это, ну… ко мне Дрим в гости приходил… и твой брат теперь нам будет помогать с освобождением Сильвера, а так ничего, всё как обычно. — Ага. — обронил Дрим, и проанализировав шлейф густого смущения и стыда, спросил у Слеша прямо, — Это он та бешеная собака, что покусала тебя недавно и с тех пор тебе помогает? Этот крылатый? Слеш опустил голову, пряча оранжевый румянец. Он надеялся, что Дрим отвлечется на наличие своего брата в их доме и не будет мучать его укорами, но видимо везение было не на его стороне сегодня: — Он не плохой, Дрим, он даже немного похож на тебя и… — попытался начать оправдываться он. Мечтатель взмахнул руками: — Он не похож на меня! Вот просто ни капельки! Он сумасшедший, ненормальный псих, Слеш! — Он хороший. — было сказано почти неслышно. — О-очень хороший, ага, я заметил! Это тот хороший, что превратил недавно твоё тело в подобие покусанной собачей игрушки? Я правильно помню? Тот хороший, что чуть не убил моего брата? Найтмер хрюкнул со смеху, но тут же заскулил от очередной манипуляции Инка и поспешил прикрыть рот. Художник одним махом вырисовал четверть щупальца в длину и оно сейчас судорожно дёргалось в воздухе — прорисовывать новые ткани было всегда тяжелее, чем сращивать существующие. Болезненнее. Он сузил глаза и обратился к мечтателю, что всё так же сверлил взглядом мелкого Слеша: — Перестань делать из него виновного, хватит. Ты ведёшь себя, словно это не у меня искусственные чувства, а у тебя! Будто ничего не видишь и не понимаешь. Раскрой глаза на ситуацию, ты видишь раскаяние в глазах твоего брата? Думаешь он пришёл бы сюда сам? Я вот видел там только страх и брезгливое смирение с обстоятельствами и если бы его не заставили… гарантию тебе даю — ты бы не увидел его тут на этом столе. Добровольно он не пришёл бы. Дрим проронил тихо: — Всё равно, водиться с таким безумцем небезопасно, я за Слеша же переживаю! Слеш фыркнул на такие слова раздражённо. Инк дорисовал ещё кусок вектора: — Ты смог помочь ему с поисками его брата? Нет. А этот безумец его нашёл. И к тому же обеспечил нам хорошего пособника в этом деле. — Пособника? Это ты сейчас о моём брате? Хорошо же он нам его обеспечил, чуть не убив. — хранителю позитива всё никак не получалось смириться, что эта солнечная ворона, что возможно когда-то была им, справилась лучше с этим заданием чем команда звёздных. Этот крылатый нервировал, выбешивал самим своим присутствием, он вызывал непонятную ревность и злость. Найтмер заурчал благодарно, тут же впитывая этот неприятный поток эмоций и Дриму стало стыдно. Он заглянул в отливающий аквамарином глаз и подошёл ближе, позволив себе провести рукой по чёрной кости: — Ты к нам надолго? В душе жила надежда, что близнец улыбнется своей прежней улыбкой, возьмёт его за руку и скажет вдруг «навсегда». Но чувства, что Дрим читал сейчас отдавались болью в груди. — Я не к вам, братец, я всего лишь помогаю вернуть брата этой мелюзге. Исправлю свои же ошибки и уйду. Не переживай, долго мозолить тебе глаза не буду. — Ты можешь… остаться. Ты не мозолишь глаза, всё нормально. Я могу попробовать помочь тебе, я могу попробовать всё исправить… Найтмер скривился. Ну вот, его брат совсем не поменялся за эти годы. Всё так же порывается его исправить, вернуть прежнего его любимого Найти. Он так и не понял, что его больше нет. Его невозможно уже вернуть, Найтмер уже никогда не поменяется, не станет прежним, не сможет. Да даже забери у него судьба каким-то образом его негатив и тентакли — он всё равно не перестанет ненавидеть, не перестанет сомневаться и не доверять, не перестанет видеть всё то тёмное, что есть у каждого монстра, не перестанет ждать подвоха и предательства. И убивать тоже не перестанет, потому что они заслужили... Они все заслужили, они все могут убить, сделать больно и предать, вопрос только в времени и силе. Такова сущность монстров и от этого никуда не деться, а то, что брат не видит её… он никогда её не видел. Даже тогда давно, когда кости Найтмера были всё ещё чисты и белы, а в душе жила маленькая капля надежды на то, что негатива в окружающих меньше, чем оказалось на самом деле. Его глупый Дрим не видел. А потом и не пожелал увидеть его нового. Всё приписывал этому чёрному негативу лишние свойства, всё кричал, что эта смолянистая липкая жижа превратила его дорогого брата в монстра. А монстру было больно это слышать каждый раз и липкой жижи становилось от этого всё больше… она защитным панцирем обвивала тело и самое главное душу, помогала смириться. Помогала избавиться от боли. «Я помогу» — ты помог бы, если увидел и смирился, понял и позволил быть собой, Дрим. А пока ты смотришь и видишь перед собой того прошлого Найта, бедную несчастную жертву, что пострадала потому что ты не уберёг, до тех пор не о чём даже говорить. — Не надо мне помогать. Мне не нужна твоя помощь. Я просто сделаю что обещал и уйду. Да, именно так, так будет лучше для всех, легче. И глупый, всё такой же маленький и наивный Дрим не будет мучать свою душу чуждой ей болью, виной и злостью. Найтмеру не нравится пить эти эмоции, ему вообще не нравится смотреть в эти золотые непонимающие глаза — слишком много сложных воспоминаний. Лучше быть на расстоянии. — Ещё долго? Когда я смогу приступить к исполнению своей части плана? — Ещё пол тентакли. — ответили ему с готовностью. И Найтмер кивнул удовлетворённо. Ещё максимум полчаса боли, а потом один день отработки и пусть катятся все колбаской на все четыре стороны — он не станет больше сунуть свою голову в такого рода уговоры. Кошмар устал, ему нужен отпуск. Вот закончить с этим Крылатым, взять самых верных членов их команды и махнуть куда-то отдыхать. Да, пожалуй им четвертом уже давно пора было бы отвлечься от рутины. Хоррор, Даст и Киллер будут удивлены конечно, но им понравится. А Кросс… гнать его взашей, этого бестолкового бесполезного скелета, который всё время где-то пропадает. Зачем вообще он понадобится Кошмару, им и так было неплохо. С такими мыслями Найтмер и успокоился. Закрыл глаза и попытался отгородиться от боли в последней поврежденной тентакле. Открывать глаза больше не хотелось. Слышать глупые «Я тебя спасу» также. Его не нужно спасать. *** Найтмер стоял довольной тенью в коридоре и расталкивал под тентакли различные комплекты баночек, что ему выдал Инк. Это нужно было доставить в логово Эррора и растыкать по возможности в разные места. Найтмер повертел в руке маленький пузырёк: — Я постараюсь оставить одну в самой камере, вторую в коридоре у выхода. Лучше бы тебе снабдить инструкцией ту, что я передам пленнику. Напиши ему записку, а то вдруг он додумается это выпить, а виновным сделают меня. Инк моргнул на него золотом взгляда: — Записка Сильверу уже готова, она обмотана вокруг баночки. Можешь не переживать, я расписал в подробностях то, что от него требуется. Он поймёт. Найтмер пошевелил векторами, проверяя не выпадает ли с него припрятанное добро и хмыкнул удовлетворённо, всё держалось как надо, только одно не давало покоя: — Слушай, чернильный, ты уж какой-то слишком довольный и расслабленный. Ты хоть подготовился нормально? Я не хочу сдохнуть из-за того, что кто-то недооценил своего врага. Инк скривился на такие слова. — А если он убьёт тебя раньше, чем бросит в камеру? — не отставал Найтмер, — Крылатый мне не поверит, если я скажу, что это твоя недоработка. Инк фыркнул: — Не переживай, он не станет меня убивать, в камеру я попаду живым, даже и не сомневайся. — Для чего ты ему вообще сдался? Он хочет убить тебя, или помучать? Или закрыть, чтобы не мешался под ногами? Что там между вами происходит последним временем? — Кошмар заметил проблеск пурпура среди калейдоскопа цветов, что мелькнули в глазницах. — Не твоё дело. — улыбнулся защитник АУ, останавливая карусель цветов на едва тусклом жёлтом и красном, почти полностью подавляя искусственные чувства, — Ты мне не постоянный союзник, чтобы рассказывать тебе такие вещи. Просто сделай свою часть работы и вали на все четыре стороны. Найт с таким положением вещей был согласен. О их взаимоотношениях он спросил лишь от скуки и чтобы убить время. Наконец-то все приготовления были окончены и художник отступил в сторону: — Только не вздумай к нему перемещаться отсюда. Найтмер едва не поперхнулся от возмущения: — Я по-твоему похож на дебила? Я открою к нему портал со своего замка… и я не собираюсь вас сдавать. — добавил он сразу, видя открытый рот художника, — Мне жизнь ещё дорога. Так что будь спокоен. — и пропал, растворившись в черноте портала. Инк перевёл взгляд на хмурого Дрима, что безмолвной тенью стоял в углу. — Он не врал. Он не собирается нас сдавать. — Вот и прекрасно. Просто замечательно. — художник в предвкушении потёр руки.