Сгорай

Сегодня у Свап Дрима было задумчивое настроение, в общем-то полностью соответствующее снам, что снились ему этой ночью. А снился ему не кто иной, как брат. Его тихий и нежный Найти, по которому так скучал Солнечный. Он поднял разноцветные, горящие красным и жёлтым кострами глаза к такому же красному жаркому небу, оглядел окружающий пейзаж. Безжизненная пустыня. Вот, что он сотворил со своим миром, вот, что он делает со всем, к чему касается, приближается чрезмерно близко, или даже просто любит на расстоянии. Сумасшедший, поехавший, уничтожающий всё и вся, безумный. Когда он стал таким? Он не помнил точно. Слишком много времени ушло уже с тех пор, когда эти обгоревшие остова были живыми деревьями, когда по небу летали стаи птиц, а не облака серой пыли, когда скалы уходили в голубое небо белыми шапками, а не рвали кровавые тучи острыми чёрными шпилями, а землю покрывал ковёр изумрудной сочной травы, а не белый песок, местами превратившийся не без его помощи в стеклянную крошку. Дрим втянул сухой жаркий воздух и с головой ушёл в прошлое. "Ах, Найти, братик, как же хорошо я тебя помню, твои белые кости, выражение твоего лица, фиолетовые зрачки, что всегда отражали в себе мягкость ночной прохлады… Словно ещё вчера ты лежал со мной под нашим общим гигантским деревом, ловил солнечные зайчики руками, смеялся моим глупым детским и таким тогда невинным шуткам, как же я любил тебя… как же плакал, когда потерял тебя. Как долго я не мог смириться с тем, что в попытке защитить тебя от обезумевших жителей нашего мира чуть в итоге сам тебя не убил, не хотел понять, что стал хуже чем они, опаснее для тебя. Глупец, я ведь свято верил тогда, что поглотив весь позитив я стану достаточно сильным, достаточно смелым и выносливым чтобы заслонить тебя собой от их нападок. А что в итоге? Я чуть не сжёг тебя. Чуть не убил. Оставил следы на твоём теле — вечное напоминание о моей ошибке. Я ведь не знал ещё тогда, что мои прикосновения настолько горячие, я, ослеплённый болью превращения, не видел руин сожжённого до тла нашего мира, сожжённого МНОЙ нашего дома, не видел обгоревшего дерева, на котором больше не осталось яблок. Ни золотых, поглощённых мной по глупости, ни чёрных, уничтоженных в безумном пожаре, последнее из которых я заметил у тебя тогда в руке. Ты прижимал его к груди, словно последнюю надежду. Братец… сколько раз я пробовал попросить у тебя прощения, но ты убегал? А ведь я пробовал… Сколько пытался подобраться поближе? Да только ведь, кто подпустит к себе чудовище, что без раздумий уничтожило целый мир? Что жгло всех без разбора, не смотря на то, кто перед ним, ребёнок или старик — все они были виноваты перед тобой одинаково, вот только… ты ИХ простил, а меня не смог. Печально. А ещё печальнее, что я окончательно схожу с ума. Да, видимо схожу. А как иначе объяснить изменения во мне, как объяснить влечение и ту мою прошлую одержимость? Когда я успел переключить свой интерес с тебя — милого и справедливого Найта на Найтмера — повелителя кошмаров? Когда и почему? Ведь ты и он настолько разные, насколько разнимся мы с той моей маленькой безобидной альтернативой из мира Дримтейл. Ох… Милый маленький безобидный и верящий в чудо и добро я. Прошлый я. Навсегда потерянный я. Я, которого не вернуть." — Дрим вздохнул глубоко. Да, сегодняшняя ночь была богата на сны и на воспоминания. Так действительно, почему же Дриму пришлось переключить своё внимание с истинного единственного брата на его альтернативную версию? Поменять любовь на жажду? Не от отчаяния ли? Не потому ли, что они с ним были так похожи? Впитавшие в себя силу яблок, но потерявшие при этом себя прошлого, одинаково ненормальные, могущественные и сумасшедшие? Или всё-таки нет? Или потому, что Солнечный уже отчаялся в своём одиночестве? А тот Найтмер умудрялся собирать под своё крыло самых что ни на есть отбросов, не обращая внимания на их истории… так может в этом и было всё дело? В его видимой терпимости? Может Дрим надеялся, что его примут? Таким, каким он стал, таким, каким он был сейчас. Наверное Найтмер… он казался ему единственным реальным шансом для него вновь поговорить с братом на ровне, не уклоняясь от слишком слабых атак, которые не причиняют вреда, не нападая на альтернативы, которые его маленький храбрый Найти взял под своё крыло, чтобы возглавить сопротивление. Только ради того, чтобы в очередной раз увидеть брата? Хоть и ненастоящего, скрытого под литрами этого изменяющего негатива. Просто увидеть. Просто заглянуть в глаза, не слушая глупых обещаний вернуть прежнего Дрима, которого и не было уже давно и в помине, и память о котором давно угасла. Прежний Дрим умер в этой вот вселенной тысячу лет назад. Сгорел дотла в бушующем солнечном пламени, рассыпался не прахом но пеплом, рождаясь заново, складываясь с обгоревших останков и палящего света закипающей плазмы магии, роняя её капли, что испарялись рыжим дымом на раскаленных докрасна камнях. Магии, что меняла его, лепила заново, возвращала к жизни, магии, что рождала его теперешнего, рисовала пузырящейся магмой патёки, что стекали по выгнутому дугой от боли позвоночнику. Как же ему тогда было больно! Дрим провел по шейным позвонкам к основанию черепа, с хрустом погружая заостренные фаланги в пружинистую мякоть соединяющего симфиза, разрезая твердостью кости свою же хрясточную ткань, ловя звуки разрываемой собственными пальцами плоти и кипящую магию, что золотом заструилась по белым костям. Откинул голову, застонал от острого удовольствия, принесённого болью. По пальцах раскаленным золотом потекла дымящаяся магма магии. Как ему тогда было! Солнечная энергия разрывала изнутри, заполняя собой каждую клеточку, до треска скручивая кости, выворачивая наизнанку душу, затопляя левую глазницу кровавым заревом закатного солнца, в то время когда правая сияла безумным полуденным жаром пустыни, выжигая здоровые мысли и заменяя их на что-то дикое, заставляя залиться сумасшедшим смехом, когда внутри умирали остатки личности того старого слабого монстра-мечтателя. О, Дрим был готов руку отдать на отсечение, что он больше не вернётся. Некому больше возвращаться! Потому что он умер. Погиб в рождении его нового. Горячую магию слизали с острячков пальцев, показывая кончик яркого нефритового языка. Солёная и пряная. — Прости меня Найти. Я отпускаю тебя, братишка. И ты отпусти меня… пожалуйста. И прости. Крылья расправились золотыми парусами, взбили горячий воздух, унося послушно фигуру в жёлто-горячем плаще в красное небо, чтобы секундой позднее сложится за спиной и позволить высокому монстру камнем рухнуть вниз, собирая на себя парящие в воздухе невесомые хлопья пепла и исчезнуть в раскрывшемся возле самой земли золотистом портале. *** Он отправился выполнять обещанное. Догождать своей маленькой любимой и немыслимо желанной Искорке, своему Огоньку, что дал ему надежду на то, что одиночество не его путь. Он ушёл искать пропавшего монстра, что был столь важен маленькой Саламандре, как и важен был Дриму его собственный маленький Найти. Он найдёт его. Обязательно найдёт. Потому что он обещал. Потому что жёлтая звезда и лаймовое сердечко смотрели на него с верой и надеждой, смотрели так, как на него не смотрел никто уже многие сотни лет. Его сладкий Огонёк, его ценное сокровище. *** Неонтейл не заметил крылатой фигуры, что скользнула по небу и скрылась в верхушках зелёных сосен на окраине города, в котором жил когда-то Слеш. Дрим облетел окрестности, с высоты птичьего полёта разглядывая идеальную картинку. Ни одного старого здания, маленькие деревца, вылизанные клумбы, новенькие лавочки в парках, не затёртые ещё и не исписанные вечными "Здесь был Монстрёнок" или "Анди+Альфи=ЛОВ", словно город был кем-то создан заново, словно его отстраивали с нуля после полного его уничтожения. После пожара к примеру. Свап Дрим задумался, а не заслуга ли это его любимого маленького монстра, что своей скрытой огненной стихией вызывает сладкие трели в солнечной яблочной душе? Ведь он мог бы… ох, тогда выходит, они так похожи… Дрим спустился на чистые улочки, обходя дом с мансардой по кругу, просеивая через себя эмоциональный фон. Свежая тревога и переживание колыхалось в воздухе, словно тёмный неприятно-кислый кисель из недозревшей йошты… и Дрим копну́л глубже. Вот они — отголоски. Страх, нет, даже испуг и безумное удовольствие и желание кому-то угодить. То, что здесь случилось, оставило по себе настолько яркие эмоции, что они до сих пор лёгким налётом играли в воздухе. Надо же, Дрим и не надеялся что-то учуять. Слишком много времени прошло со дня случившегося. Тот, кто пропал, явно не ушёл сам, но он остался жив и как ни странно почти невредим, потому что никакой предсмертной агонии, никаких мук боли… уж их-то Дрим учуял бы сразу — слишком острые и неприятные для него, слишком до боли знакомые. Он выдохнул тяжело и попытался унять дрожь в кончиках пальцев. Хлебнул слишком много негативных эмоций, даже венец над головой почти не сиял, паря неясной размытой еле видимой тенью. Распушил перья и натянул на лицо самую добрую улыбку, на которую был способен, угнетая хлещущие через край эмоции. Незачем пугать местных, если он хочет вытянуть из них хоть какую-то информацию, нужно внушать доверие, а не страх. Ну что же, Дрим, вспомни прошлое, постарайся понравиться, подтолкни там где надо, подпитай, дай им то, что они хотят, подари им немного бесплатного удовольствия, только аккуратно, ты ведь хочешь услышать рассказ, а не организовать безумную вечеринку, или, не дай Создатели, оргию. Он шагнул к тройке людей, что сидели на лавочке перед домом. Он начнет с них… *** Информации было не много. Дрим задумчиво оглядел городок, по улицам которого шнырял сегодня целый день, выискивая следы и выспрашивая прохожих. Но не сказать, что вообще никакой. Была одна зацепка. Не факт, конечно, что она приведёт его к виновникам похищения, а что это было похищение Дрим был уверен на все сто процентов, но проверить её стоило. Тем более, что зацепкой этой был визит к бывшему дому Слеша одного известного Дриму скелета. Скелета с очень выразительной внешностью, которого сложно было перепутать с кем-то другим. И бывший Хранитель позитива очень сомневался, что тот приходил сюда попить чаю, зная чем он занимался обычно по жизни. А занимался он тем, что состоял в шайке преследуемого совсем недавно Дримом Найтмера. Дрим не знал, как звали этого конкретного монстра. Тот, у которого с глаз постоянно вытекала его чёрная, отравленная злобой и ещё каким-то дерьмом магия и душа порхала над грудью бесстыдной птицей. — Что же, поспрашиваем у несостоявшегося любовника. — хихикнул Дрим и расправил золотые крылья, не желая открывать портал в ту ужасную вселенную, что выбрал под свой дом повелитель Кошмаров прямо сейчас и желая хоть немного оттянуть этот неприятный момент. Да, он обязательно туда пойдёт, ради Слеша он пошёл бы куда угодно, вот только восстановить бы баланс… выпить бы немного позитива, лучше конечно любви, а ещё лучше — жаркой страсти. А ведь можно и совместить полезное с приятным и взять маленькую храбрую Саламандру с собой. Дрим улыбнулся приятной мысли и выписал в воздухе мёртвую петлю. — Огонёк, а я к тебе в гости. Ты ждёшь? — пропели в небо сладким тенором и щёлкнули пальцами, открывая сыплющий солнечными зайчиками портал. Слеш ждал.