Важное

Он больше не мог тут находиться. Ни минуты, ни секунды дольше положенного. Именно так убеждал себя Колчек, мирно сидевший в коридоре и следящий за ужасно медленной минутной стрелкой. Она будто специально, будто назло ему так медленно двигалась, заставляя в тысячный раз усомниться в своем решении и передумать еще раз, в тысячи и один раз. То, что случилось в пещерах, будто выбило из него весь дух. Он там и раньше не особо крепко находился, а теперь так вообще висел на тонкой ниточке. Еще день в этой ебучей казарме и морпех на стену будет лезть от нахлынувших чувств. От тех, что не угасали с того самого дня. В голове тут же вспыхнул образ. Брюнета, с глубокими, как чертов океан, глазами, которые вот уже месяц мерещились Колчеку во снах. Будь это кошмары или наоборот, что-то приятное... последнее как правило быстро заканчивалось, со звонком будильника или храпом соседа по койке. А ведь это было единственным, что еще заставляло Джейсона вставать по утрам. Не посылать всех нахуй, кто попадался на глаза, хотя так хотелось. Почему именно этот образ? Он не знал. Хотя нет. Врал себе, что не знал. Все-то он прекрасно знал. Он так упорно и долго учился врать всем окружающим, что не заметил, как начал врать и самому себе. Где-то внутри него все еще сидел юный Джейсон Колчек, потягивающий пиво в одной руке и держа косячок в другой. С ужасом смотрящий на то, кем тот стал, всего-то через каких-то десять лет. <И каждый раз задающий вопрос «Чувак, что блять с тобой стало?». А ответить было и нечего. Просто глушился этот злоебучий голос всем, чем только можно. Всем, чем было возможно в этой заебавший за столько лет казарме. Раз. Стрелка на часах наконец-то коснулась цифры «10». А значит – осталось недолго. Какие-то десять минут отделяли его от долгожданной свободы, от которой Колчек когда-то сбежал. Можно ли назвать сейчас гражданку таким словом? Хуй его знает. Можно попробовать. Все равно искалеченный мозг придумает тысячу синонимов на замену. Тех, что можно процедить через зубы, ни в коем случае не повышая тон голоса. Еще услышат. И в спину прилет привычное «Уебок». А то и еще хуже. «Уебок в военной форме». Конечно, Джейсон Колчек мог давным-давно покинуть это осточертевшее до ужаса место. Его бы никто и не кинулся искать – сидевший на посту рядовой, а точнее лежащий башкой на столе, словно школьник на уроке, видел если не пятый, то второй сон точно – он так и не поднялся за те полчаса, что Колчек сидел в коридоре и прожигал взглядом сначала его, потом стену, а потом и несчастные часы. В любом другом случае бы он, все еще лейтенант, давно бы разбудил этого охуевшего в край пацана, еще пороха не нюхавшего. Но сейчас было даже как-то жаль этого бедолагу, которому все еще предстояло повидать. А еще было похуй. Впервые в жизни на субординацию было так похуй. Два. Стрелка, продолжая издеваться, лилипутским шагом наконец-то коснулась цифры «11». Еще чуть-чуть и можно будет валить. Джейсон в последний раз старался оглядеть стены здания, в которые рвался попасть еще пару лет назад. Пытался запомнить так пафосно висящую доску с картинками, призывающими морпехом защищать свою родину. Пытался не блевануть от стоящего рядом стенда с брошюрами, где парням в камуфляже приказали на камеру улыбнуться. Пытался не заставить себя в тысячи и второй раз передумать, когда взгляд метнулся в сторону окна, так хорошо открывающего вид на просыпающийся серый город. Раньше казалось, что как раз от него он и бежит в корпус морпехов, на войну. Уж тот же палящий днем и не дающий нормально заснуть от духоты Ирак казался намного красивее и ярче тусклого и вечно пасмурного Вашингтона. А теперь эти оба места числились в списках Колчека «Никогда более не посещать». Три. Были бы это сраные часы с кукушкой, они бы точно разбудили все еще спящего рядового на пропускном. Но даже стук сорвавшихся с мест берец не нарушили его сон. Чему Джейсон был лично несказанно рад.

***

Весь оставшийся день прошел более осознанно и, даже в каком-то смысле, понятнее для Колчека, чем долго тянущееся утро. Добравшись до Ричмонда всего лишь за каких-то два с половиной часа он, заранее созвонившись с арендодателем и удостоверившись, что их договор в силе, порылся в своей сумке в поисках ключей и, найдя наконец них, со второго раза открыл дверь арендованной квартиры. Вид был не такой привлекательный, как на картинке. Но на его комиссионные о большем нельзя было мечтать. Валяющийся на полу мусор заставил и так морально уставшего Колчека содрогнуться. Особенно в тех местах, где помимо разбросанных упаковок от чипсов и газировки, он каким-то способом обнаружил использованные презервативы. Нет блять, сейчас он точно этим заниматься не будет. Уж долго он ждать этой ебучей свободы, чтобы сейчас, одномоментно, превратиться в Золушку. Еще и в чужой квартире. С которой проще съехать или даже сжечь, чем прибрать весь тот свинарник, что оставили после себя бывшие съемщики. И о чем только люди думают, сдавая квартиру, не проверив ее перед этим? Или им также похуй. Похуй. Какое удивительное слово. Вобрав в себя все силы, что оставались в нем за последние несколько месяцев упорного труда попасть в резерв, он понял, что просто так со всем этим пиздецом справиться не сможет. Сумка тут же упала на единственное чистое место, если можно было таким назвать покрывшийся лишь пылью ковролин, а ее хозяин вышел из квартиры, закрыв замок лишь на один поворот. От прихода незваных гостей, в виде воров или бомжей, этой квартире явно хуже не станет.

***

Отправив последнюю бутылку купленного пива в мусорку, Джейсон Колчек наконец смог позволить себе упасть на диван и отдохнуть. Домашней работы было еще непочатый край, но уже он, хотя бы, смог разглядеть вялое подобие стола, так неудобно стоявшего рядом с убитым в хлам стулом, единственным во всей квартире. Комната у него была одна и та плавно перетекала в маленькую кухню, за которой была дверь в ванную. Эти двадцать квадратных метров сейчас казались раем, особенно после трехлетней жизни в казарме в компании мужиков, вечно стремящихся нарушить твое личное пространство. Со званием лейтенанта особой разницы он не почувствовал – ну была у него на базе в Ираке своя комната, ну и что? Туда все равно часто заваливался Ник, втихаря от Джейсона, загулявшего после дежурства на улице, сначала левых баб, а потом и Рейчел. Джейсон не знал об этом, пока тот не рассказал, что за таинственная незнакомка смогла на какое-то время вернуть убитого после ситуации на КП Ника на землю обетованную. А потом сопоставил все факты и охуел. В тот же день пожалел, что не так часто, как должен был, менял постельное белье. И постарался об этом больше не вспоминать. У него никогда не было комнаты, полностью ему принадлежавшей. В детстве он безнадежно спал на диване в гостиной, пока с него его не сгонял кто-нибудь из папиных дружков. В пьяном угаре своего отца Джейсон видел чаще, чем свое отражение, хотя и последнее старался не разглядывать по утрам в ванной. Эта привычка сопровождала его до сих пор: уже тридцатиоднолетнему Колчеку казалось, что он чертовски отвратителен. Не только внутренне, но и внешнее. Наверное поэтому дальше секса на одну ночь у него никогда и ничего не заходило. Девушки, видевшие, с кем делили ложе в пьяном угаре, тут же выпорхали с кровати, пока спящий парень видел во сне себя в детстве. И это всегда были кошмары. Переходившие из сна в реальность. Конечно, на базе он выебывался, перед тем же Ником, Мервином или Джоуи. Успешно рассказывал о своих похождениях, когда они рубились в карты или доставали лейтенанта какой-нибудь экзотической игрой по типу «Правда или действие». Чем бы только подчиненные не тешились... Но в душе Джейсон Колчек чувствовал себя чертовски омерзительным. Вот и теперь, он, склонившись над раковиной, не задержался у зеркала. Лишь поправил свою кепку. Зеркало еще предстояло оттереть от плевков и другой жидкой субстанции, о происхождении которой Колчек старался не думать. В планах было поискать работу, по старинке, в газете. Или походить в ближайшие пабы или бары, с вопросом «Не нужен ли вам часом нихуя не умеющий, но охуенно быстро впитывающий знания, как губка, морпех?». Второй вариант звучал лучше. Во всех смыслах этого слова.

***

Опрокидывая уже третью стопку водки, Колчек подумал, что стоило остановиться сегодня на пиве. Бармены, как и официанты, и даже блядские уборщики, никому в Ричмонде не требовались. А это означало, что завтра, хорошенько так протрезвев, ему снова придется поднять задницу с прокуренного бывшими квартиросъемщиками матраса и пойти искать себе работу. Мысль от этой заведомо хуевой и, ведущий к неудаче, идее заставила лейтенанта заказать еще четвертую стопку водки. И изрядно радовавшийся бармен, что ему в это пустое для посетителей обеденное время попался такой незатейливый клиент. — Может тебе хватит? — все-таки пересилил себя он и спросил парня, видя, как тот уже хорошенько так плывет от спирта. — Я сам решу.. кх... когда хватит, — прокряхтев что есть силы, ответил ему Колчек. Его голова уже не держалась на добром слове и еле-еле подперлась ладонью, локоть упирался в барную стойку. Башка Колчека была чугунной и в любой момент рисковала опрокинуться вместе с остальным телом, получив удар от той же стойки в лобешник. Закинув в себя четвертую стопку сразу, Джейсон улыбнулся. В этот момент он случайно увидел себя в зеркале, зачем-то висящем прямо за спиной у бармена. Он так напоминал отца. В те самые моменты, когда юный Колчек не понимал, зачем его папа так часто заливает в себя что-то, напоминающее воду. Но это была не вода. Вот бы это просто была бы вода. Юный Колчек надеялся на воду до последнего. Пока, собрав в один момент вещи, не вышел из родительского дома, так ни разу и не посетив его больше за последние двадцать лет. Стоит ли он все еще там? В Техасе? Хер его знает. Хорошо, если не стоит. Если его уже снесли. А то еще захочется на пьяную голову вернуться. Посетить места детства, так сказать. Гоня от себя дурацкие мысли, Колчек, воспользовавшись минутной слабостью бармена, который отвлекся на другого посетителя, сам потянулся за бутылкой водки. Та мирно стояла прямо перед ним, под стойкой, так и прося «Возьми меня». И Джейсон взял. И в тот же момент получил по рукам. — Слушай, хорош уже, — сказал ему вовремя подоспевший бармен. — Только хуже будет. Джейсон усмехнулся. Что именно он имел ввиду под словом «хуже»? Арест? Тюрьма? Может быть, исправительные работы за кражу? Или скорейшее завершение его одиночной вечеринки в компании спирта? Бармен был не похож на того, кто будет стучать на своих клиентов. Особенно когда те, ему наперекор, суют деньги. Некоторые даже в штаны. Как какой-то стриптизерше на танцполе. Джейсон перевел взгляд с его смазливой рожи, которую приметил еще войдя в этот бар трезвым, на его бейджик. На нем было написано «Джерри». И Джейсон усмехнулся. — Джерри, — хрипло простонал он. — И где же твой Том? Он посмеялся со своей же шутки. Совсем не надеясь, что кто-то еще ее оценит. Но Джерри оценил. И, удостоверившись, что больше никто не зовет его подлить в стакан, наклонился поближе к Джейсону. Который еще чуть-чуть и свалиться с барного стула на пол. — Не догнал меня, — ответил он ему также хрипло. — Или я был слишком быстрый. Такой ответ почему-то заставил еле державшего себя на стуле Джейсона протрезветь. Правда немножко. Настолько, чтобы разглядеть цвет его глаз, так сильно напоминающие те, в которых хочется утонуть вот уже год так точно. И которые так часто снятся ему. В кошмарах. Упершись руками в стойку, Джейсон, попытавшись собрать себя если не по всем кусочкам, то хотя бы по половине из них, вытянулся и, поерзав на стуле, поудобнее сел на него. Чтобы получше разглядеть собеседника. Даже выпрямился, чтобы показаться ему привлекательнее, чем тот мог лицезреть его в последние полчаса пьянства. Джерри был не выше самого Джейсона. Даже слегка ниже. Его растрепанные в разные стороны волосы еще как-то держали челку на давно уже высохшем лаке, который тот, по-видимому, нанес еще утром. Белая, с пятнами на рукавах и в области груди, рубашка хорошенько обволакивала подкаченное тело мужчины. Из-за которой проступали упругие мышцы. Особенно бицепсы. Джейсон всегда хотел себе такие бицепсы. Особенно в Пэррис-Айленде, когда пытался не выбыть из учебки из-за сильно исхудавшего, после пяти лет зависимости, тела, совершенно не принимающего какие-либо физические нагрузки дальше поднятия штанги. Он закидывал в себя второй, третий, а иногда и четвертый завтрак, которым охотно с ним делились сослуживцы, тогда еще только рекруты. Более сильные и более выносливые, чем он сам. Среди них был и сержант Кей, только что закончивший университет по спортивной стипендии. Ему то уж точно не надо было доказывать кому-то свою силу. Но жутко было жалко этого дохляка из Техаса. Хотелось как-то помочь. Зря. — Джерри, — снова простонал Джейсон. Сначала показалось, что про себя, но потом понял, что вслух. Бармен в очередной раз улыбнулся, так и не отодвинувшись ни на миллиметр от мужчины. Его явно в нем что-то привлекало. И уж точно не пара баксов, которая давно вылетела из его карманов брюк ему на стойку. — Ты свободен? — спросил его тот. На что Джейсон, окончательно перестав осознавать, где он теперь находится, все-таки опрокинул свою чугунную башку на барную стойку.