Он просто боится.

– Доктор, немедленно скажите мне, что вы сказали Серкану, – вырываюсь в кабинет лечащего врача Серкана и мне плевать, что это не слишком культурно. – Госпожа Эда, успокойтесь. – Успокоиться? Успокоиться? Вы сейчас серьезно? Я не успокоюсь, пока вы не скажете, что происходит с моим мужем. Ладно, ещё пока не мужем. Черт возьми, что с Серканом? Немедленно говорите! – хватаю что-то со стола, но успеваю остановиться, это всё-таки не мой дом. – Госпожа Эда, есть понятие врачебной тайны. Всё, чем Господин Серкан был готов делиться, вы и так знаете. Если он вам что-то не рассказал, то я тем более не имею права. – Вы не имеете права? Не имеете права? Да вы видели, что с ним случилось? Нет, конечно, конечно вы не видели. Этот человек, который до болезни любил меня больше жизни, теперь снова любит только свою работу. Он хотел жениться на мне, а теперь только и делает, что откладывает нашу свадьбу. Ладно, я могла понять его агрессию во время болезни, ему было страшно. Но теперь? Что теперь? Он же здоров. Раньше он столько раз говорил мне, что хочет ребенка от меня, а теперь только и твердит, что он не хочет детей. Никаких. Никогда. А знаете, что он заявил сегодня? «Чем дальше, тем лучше». Именно так, он больше вообще не хочет меня видеть. Но я знаю, знаю, что здесь что-то не так. Серкан закрывается именно тогда, когда что-то происходит. Он не умеет признаваться мне в своих трудностях. Ему легче выгнать меня и страдать самому, чем признаться, что на нас свалилась очередная проблема. Поэтому вы должны немедленно рассказать мне, что с ним происходит. Вы знаете, я это по вашим глазам вижу. Иначе, иначе. Я разнесу здесь всё. – Госпожа Эда, присядьте. Я скажу вам, но только потому, что это касается и вас тоже. Пожалуйста, успокойтесь, выпейте воды. – Да не могу я успокоиться, – но всё-таки беру воду и сажусь на стул. – Господин Серкан приходил ко мне. Он сказал, что вы с ним очень хотите ребёнка, – я удивлённо выгибаю бровь, мне ведь он говорит обратное, – но, к сожалению, это не возможно. После лечения у Господина Серкана не может быть детей, – с моих глаз текут слёзы. – Нет, нет, только не это. – Тоже самое я сказал и ему. Похоже, он не готов расстраивать вас такой информацией, вот и твердит, что просто не хочет детей. Может, надеялся, что вы сами от него после этого уйдете. А когда вы не ушли, он и сказал, что чем дальше, тем лучше. – Этого не может быть, – я поднимаюсь на ватных ногах. – И ещё, – добавляет доктор, – первые пять лет после болезни самые страшные. Вероятность того, что рак вернётся равна 70%. Это я ему тоже сказал. – Он просто боится, просто боится, что если он опять заболеет, то я его не оставлю. Он не хочет, чтобы я страдала. – Поговорите с ним, Эда. Это не правильно. Так жить, запираться от всего хорошего. Не правильно. – Если бы он меня слушал. У вас есть аптека где-то поблизости? – Да, на первом этаже, в конце коридора. Вам плохо? – Нет, доктор, я просто почти уверена, что беременна. Хочу убедиться. Не знаю, правда, как это возможно, учитывая ваши слова. – Это будет самым настоящим чудом.