Зов сирены

«Когда даешь себя приручить, потом случается и плакать».

«Маленький принц».

Антуан де Сент — Экзюпери.

6 марта 1945 год.

      Солнечное сплетение грудной клетки белокурой постепенно рвётся доставляя мучительную боль, — девушка ничего не может поделать. Дар просит пищи, а желание его с этим растет и растет.       После возвращения в замок, её спину прожигали дикие взгляды каждого из обитателей Тритона. Тихие перешёптывания резали слух, а где-то внутри иголками вонзалось чувство вины перед ними. Она не решалась поднимать голову вверх, ведь злость и негодование Правителя подводного города, и по совместительству её спасителя, — ощущались с неимоверной силой. — Предательница! Гнать её прочь! Из собравшейся толпы послышался крик девушки, и абсолютно каждый начал поддерживать пустившуюся волну недовольства. — Ей не место быть с нами, она не такая как мы!       Равенна с силой надавливает костяшками сжатого кулака в раскрытую ладонь другой руки, и нерешительно поднимает взор прозрачных омутов вперёд. Перед её лицом предстал средних лет мужчина с массивным телом. Грудь была украшена множеством шрамов, а хвост имел ярко — синий оттенок с вытянутым плавником. Его угольно — чёрные волосы ниспадали на плечи, и некоторые пряди скреплялись на затылке серебряной короной. Головной убор имел замысловатую форму с торчащими пиками, а на самих концах располагались фиолетовые камни с выгравированными на них рунами. Взгляд из-под кустистых бровей был строгим, но и опечаленным, ведь он любил её как своего собственного ребёнка. На его плечи тяжёлым бременем свалился долг защитника, и по законам он должен был сослать Равенну на сушу, — умирать, не самым приятным образом. Его плеча коснулась мягкая ладонь жены. В уголках миндалевидных глаз образовались капли слёз, которые тут же дорожками стекали вниз и преобразовывались в светящиеся камушки. Рыжеволосая женщина медленно повернула голову в сторону обвинённой, и её уголки губ дрогнули. Лейла, — она была единственной, кто с нежностью и трепетом воспитывала чужачку. Потеряв третьего ребёнка на ранних сроках, женщина больше не смогла забеременеть, отчего поздними ночами проливала горькие слёзы. Равенна стала для неё ярким лучом солнца, надеждой и сильной опорой. Человеческий ребёнок имевший сильный дар, который передавался из поколения в поколение, достался не её родным детям, а именно этой странной, своевольной девчонке. Позади пары стояли их точные копии: Тильда с отвращением во взгляде осматривала побледневшее лицо Равенны, а Найтан отвернувшись, буравил глазами двух стражников тюрьмы. Он ощущал дикое желание перерезать глотку той вопящей девушке. Лишь за то, что она посмела раскрыть пасть на одного из членов его семьи. Пусть она и не являлась ему кровной сестрой, но он больше всех ощущал их невидимые узы родства, на духовном уровне, и никто из всех присутствующих не смог бы его понять. — Тильда, ответь нам. Равенна правда разговаривала с человеческим юношей, и собиралась поведать ему секреты нашего народа?       Брюнетка до боли закусывает внутреннюю сторону щеки, ведь только сейчас до расшатанного разума дошёл смысл её необдуманного действия. Она нерешительно поворачивает голову в сторону отца, и завидев в отражении его глаз своё собственное лицо, девушка шумно выдыхает. Тишина окутала всех слушателей Тритона. Каждый из присутствующих пытливо ожидал ответа юной особы, и алчно улыбался готовясь стать зрителем суда. Тильда поворачивает голову в сторону сестры, и не став больше задерживать рвущиеся наружу слова, резко выкрикивает: — Нет, отец … Я была не права! Она с силой впивается белоснежными зубами в нижнюю губу, и чувствуя как к щекам подступает румянец, сирена подаётся назад, — туда, где её фигуру не заметят глаза собравшихся.       Тщедушное тело Равенны заметно расслабилось, девушка больше не чувствовала себя изгоем общества, хоть и всё ещё ощущала эти презренные взгляды, считавшие её недостойной и ничтожной. Бледноликая дрожащими руками обхватывает себя за плечи, и позволяет нахлынувшим слезам высвободиться наружу. Её холодных запястий касаются тёплые пальцы Лейлы. Женщина словно боясь напугать дочь, невесомо поглаживала ту по бархатистой коже и шептала что-то успокаивающее. Чувствуя как внутри все рушится, огромными камнями падая на самое дно души, Равенна боролась сама с собой. Разум твердил о том, что Тильда сделала это специально, для жестокого наказания, а сердце тисками сдавливала каждый сантиметр кожи. Оно умоляло не держать зла, не хранить обиды. Нежная материнская ладонь согревала, и блондинка позволила поднять заплаканные глаза выше. Они столкнулись с такими же, — полностью лишенными зрачков. Рыжеволосая аккуратно поднесла вторую руку ближе к покрасневшему лицу дочери, после чего указательным пальцем провела по впалым скулам и остановилась на кончике заострённого носика: чуть щипая его, а после отводя ладонь за голову беловолосой и подталкивая её ближе. Их лбы соприкоснулись, по всему телу пронеслась приятная волна мурашек. — Тише, дочь моя. Суда не будет, ты ни в чем не виновата. Не держи зла на Тильду, она была охвачена яростью, и боялась за тебя. Лейла первой убрала голову в сторону, и завидев еле заметную улыбку на лице Равенны, она облегченно выдохнула и отпрянула назад. — Я знаю мама, но почему они … Все так желают моего изгнания? Женщина молча отвела взгляд в сторону. После чего напрягши спину, она протянула руку к груди дочери, и ткнув пальцем в солнечное сплетение произнесла: — Эти бестолковые сирены ничего о тебе не знают. Зависть погубит каждого из них.       Равенна чуть сощурила глаза и прикусила нижнюю губу. Взглядом уловив фигуру Найтана, она завидела его одобряющую улыбку и заметный кивок. Брюнет сделал подобие поклона, после чего скрылся за стеной водорослей.

***

15 мая 1938 год.

Абердин, Шотландия.

      В спальной комнате было темно, лишь прокравшийся сквозь не задёрнутую гардину серебряный луч мягко лёг на заправленную постель. Аккуратно сложенные вещи мирно покоились на своих местах и были покрыты лёгким слоем пыли. В небольшой напольной дыре просматривались обшарпанные стены первого этажа, и были слышны оживленные голоса жителей дома. Бежавшая от одного угла к другому мышь внезапно остановилась, и навострив свои круглые ушки, животное задёргало своим носиком, вдыхая в себя приятный аромат жаренного мяса. На лестнице ведущей к комнате раздались шаги, скрипучие дощечки жалобно завопили под весом человеческого тела. Радостный смех ребёнка резко умолк. Дверная ручка двинулась вниз, в помещение которое долгое время пустовало вошла девочка одиннадцати лет. Горящие озорным пламенем глаза с распирающим интересом пробежались по постаревшему от времени интерьеру, подмечая поблескивающие украшения на полочках сломанного шкафа. Вдохнув в себя пыльный воздух, малышка почувствовала как в носовых пазухах засвербело, и капли слез подступили к глазам. Девочка схватилась рукой за лицо и скривила его от щекочущего чувства. Её правая рука мёртвой хваткой держалась за ручку старенького чемоданчика, который тут же рухнул на пол чем произвёл взмахнувшую вверх стену пыли. — Какой ужас … Тётя Роза, Вы меня обманули. Эта комната грязнее предыдущей, чем я такое заслужила? Глаза — сапфиры ещё некоторое время бегали по каждому из предметов, после чего остановились на огромной книге покоящейся на письменном столе. Лёгкой поступью девочка подошла ближе, и влечённая загадочностью источаемой из фолианта, она протянула дрожащую руку к порванному переплёту. — Это не твоё, Равенна. Трогать чужие вещи нельзя. Морщинистая ладонь легла поверх руки светловолосой. Равенна успела достаточно громко вскрикнуть и отшагнуть назад. Седовласая цыганка лишь удовлетворенно ухмыльнулась и помотала головой в разные стороны. — Тётя Роза, когда Вы успели подняться сюда? Я и шагов даже не слышала. — Равенна сильнее захлопала своими пышными ресницами и убрала выбившуюся прядку волос обратно за ухо. В воздухе витал приятный аромат жжённого ладана и парафина, а тёмная аура над телом пожилой женщины вызывала на лице девочки испуганную гримасу. Она еще некоторое время стояла молча, — оценивая ребёнка со всей строгостью, — это еще больше вызывало подозрения в отражении голубых глаз. — Ты насобирала ромашки? Учти девочка, если там будет меньше чем в прошлый раз, — будешь всю ночь гречневые зёрна перебирать! — Роза угрожающе сверкнула тёмными глазами и легонько ущипнула ребёнка за мочку уха. На это Равенна лишь шикнула и обиженно надула пухлые губки. — Там две корзины! Я пять часов блуждала по полю, выискивала те самые … Сложно найти именно с двенадцатью лепестками, Вы жестоки! Цыганка улыбнулась шире, обнажая кривой ряд с несколькими золотыми зубами.       Несмотря на столь пылкий характер этой юной особы, женщина всем сердцем любила её и воспитывала как собственную внучку. Каждый раз заглядывая в эти невинные глаза, она с горечью вспоминала тот день, когда нашла маленький свёрток с младенцем у входной двери. Не было ни записки, ровным счетом ничего. Лишь старая и изрядно порванная корзинка внутри которой лежала сама девочка, укутанная в шерстяную ткань зелёного цвета. Роза задумчиво смотрела вперёд, и лишь хриплые вздохи наполняли комнату тяжелой атмосферой. Из мыслей её выбросил легкий толчок в бедро. Равенна непонимающе осматривала бабушку и нервно теребила прядку волос. — Полно тебе … Сегодня можешь отдыхать. Вечером спускайся на ужин, не забудь поблагодарить меня за эту комнату. На веранде тебе уже не место, а это комната моего сына, — женщина одним взмахом руки привела помещение в более презентабельный вид, на что девочка удивленно ахнула и прикрыла уста ладонью, — я совсем запамятовала. Тебе пришло письмо из той школы. Извини, но я открыла его и прочла. Там список учебников и других различных предметов. За деньги не переживай, ты достаточно накопила. Не задерживайся перед ужином. — Чёрные глаза в последний раз скользнули по хилой фигуре внучки, после чего цыганка скрылась за дверью и послышались скрипучие шаги на лестничной площадке. — Хогвартс …       Устало переплетая ножками, юная особа с прыжка плюхнулась на кровать и вдохнула в себя приятный аромат полыни стоявшей в вазе на прикроватной тумбе. Её пышные ресницы слегка подрагивали, и поддавшееся влиянию усталости тело неприятно сковывало мышцы. Дыхание тихое и размеренное, но в голове происходил настоящий цунами мыслей. Волна окутала её и потянула на дно, но храбрость выплеснула её обратно на берег. Белоснежные волосы были небрежно разбросаны по всей постели, и в некоторых местах проглядывались не расчесанные колтуны, отчего девочка каждый раз задумывалась состричь длину, но строгая бабушка выбивала из неё эту идею одним лишь взглядом тёмных глаз, в которых мелькали алые огоньки недовольства. Она резким движением поднимает свои ручонки вверх, начиная энергично сжимать и разжимать замёрзшие ладони. Взгляд небесно — голубых глаз цепляется за кровоточащие раны которые ярко контрастировали на бледной коже. Уголки пухлых губ опускаются вниз, Равенна опечалено вздыхает и опускает конечности обратно на кровать. Тиканье настенных часов резало слух, и вспышка агрессии заставила кинуть девочке первый попавшийся предмет в источник звука. Тот с грохотом врезался в стенку и упал на пол, не достигнув назначенной цели, и это ещё больше выводило Равенну. Минутная стрелка передвинулась к двенадцати, закончив свой круг, она обозначила начало нового часа, и сейчас время показывало ровно пять вечера. Ужинала их небольшая семья состоящая из двух человек обычно в семь, а значит, у неё ещё было два свободных часа. Решивши больше не терять и секунды в этом душном помещении, бледноликая аккуратно поднялась на ватные ножки и побрела к двери. Выйдя в коридор и осмотревшись, девочка внезапно замерла: вслушиваясь в каждый шорох и любой посторонний звук. В доме воцарила мёртвая тишина, значит Роза уже ушла на вечернюю молитву в храм. Радостная улыбка родилась на худощавом лице покрытом множеством веснушек, и задорно хлопнув в ладоши Равенна поспешила спуститься на первый этаж. Небольшой шаг вперёд, и стоящая на небольшом столике икона падает на пол. » Не к добру … «.       Опустившись на одно колено и взяв образ святой в руки, девочка ещё с пару секунд рассматривала изображение, после чего поставила её на место и стёрла слой пыли большим пальцем. Нутро неприятно сжималось, но и это блондинка решила списать на внезапность и небольшой испуг.       Пройдя дальше и захватив с собой старенький дождевик, ведь погода за окном была серой и пасмурной, голубоглазая нащупала под паласом связку ключей и пошла к входной двери. Осмотревшись, она решительно толкнула преграду и переступила через порог. Влажный порыв ветра тут же ударил в лицо, отчего Равенна сощурилась и отвернулась в сторону. Что-то невнятно пробормотав, девочка опёрлась об тёмно — коричневую дверь и провернула круглую ручку до щелчка. — Надеюсь Роза взяла с собой запасные …       Шмыгнув носом и засунув ручки в карманы зелёного платья с кружевными вставками серого цвета, юная особа ещё раз осмотрелась по сторонам и быстрым шагом направилась по узенькой тропинке ведущей к чаще леса. Неоткуда взявшаяся ворона пролетела у самого лица той, и пошатнувшись на месте, Равенна лишь испуганно вскрикнула накрывши голову руками. — Из ума выжила? Что ты такое вытворяешь?       Сглотнув вязкую слюну, после чего откинув белёсые волосы обратно за спину, она вновь возобновила шаг, но уже более медленный и насторожённый. Все вокруг будто бы исчезли, и тишина была тому подтверждением. Когда-то до краев заполненные улочки пустовали, а окна домов были плотно закрыты и завешаны гардинами. Не было слышно лая собак и смеха детей, лишь завывающий ветер и шум начинающегося дождя. — Куда все пропали … Вопросительно изогнув правую бровь и прокрутившись на месте, девочка лишь пожала плечами и пошла вперёд. Нарастающая волна ветра вновь качнула тихой песней верхушки деревьев, разбросанная солома взметнула вверх, несколько маленьких частиц хлестнули Равенну по лицу. Помедлив, после чего осмотревшись по сторонам, девочка лишь тихо произнесла: — Что происходит … Икона, ворона. Теперь ветер не пускает меня никуда, что за глупость! Сердцебиение участилось, жар окутал тщедушное тело маленькой девочки, и к горлу подступила тошнота. С силой сжав кулачки и уперевшись ими в полу — согнутые колени, а после и с силой оттолкнувшись, она попыталась выровняться, но перед глазами всё смешивалось воедино, — создавая неразборчивую картину, из-за чего мозг отказывался давать сигнал другим частям тела. Шаг. Где-то впереди раздаётся выстрел. Кроны многовековых деревьев колыхнулись тем самым выталкивая стаи птиц в небо. Второй, но уже более уверенный и твёрдо стоящий на казалось, что зыбкой почве.       В ушах раздалась сильная пульсация, и по холодной щеке потекла тёплая струя крови. Девочка медленно подносит дрожащую ладонь к подбородку, не спеша проводит кончиками пальцев по коже и опускает взгляд вниз. Алая жидкость успела размазаться и слегла иссохнуть из-за ветра, но больше всего её пугало отсутствие боли. Именно в этот день проводились ежегодные вылазки охотников, и каждый житель небольших деревень скрывался в своих домах, не пытаясь нарваться на шальную пулю. — Бабушка! — Из глотки вырвался истошный крик, но всё вокруг молчало. Равенна пала на коленки, и только сейчас ощутила жгучий импульс в ногах. — Роза! — Вновь крик, уже более жалобный и молящий о помощи, но злая старуха Судьба никак не отзывалась.       В нос ударил неприятный запах металла с примесью жжёного пороха. Девочка повернула голову в сторону небольшого пруда. С самого раннего возраста она любила проводить время сидя на лавочке у самого края воды: весело кидая приплюснутые камушки в воду и прислушиваясь к булькающему звуку. Задержавши дыхание на жалкие секунды, голубоглазая успела сделать рывок вперёд и коснуться руками поверхности пруда. Искаженное отражение выдавало омерзительную для детских глаз картину: миндалевидные глаза с рядом пышных ресниц были напуганы. Лицо приобрело сероватый оттенок, а из левой части лица дорожкой текла кровь. — Прошу … Помоги. Фраза с уст слетела рвано, хрипло. Изнеможённое тело рухнуло на влажный чернозём. Бездыханное, оно лежало в неестественной позе, и лишь сейчас можно было расслышать крик пожилой цыганки, но девочка провалилась в вечный сон.