Сора

      «Тысячи лет спустя вершины своего могущества, Трибунал всё ещё боги Морроувинда,

и древнюю веру помнят немногие. И убийство Неревара известно ещё более немногим.

Но его королева и генералы всё ещё боятся его возвращения, ибо слова Азуры тянутся

долго, и они каждый день видят знак её проклятия на своём народе.»

«Неревар у Красной Горы»

апограф жрецов-отступников

      Четверка данмеров неспеша направляла своих гуаров по привычному маршруту своего маленького каравана. За каждым из всадников шло по еще одному гуару с большой поклажей, привязанному за поводья к седлу, и таким образом они вереницей пересекали пустынные зелёные луга Сиродиила. Отряд вез крупную партию яиц квама от границ Морровинда в Имперский город. Нельзя было допустить, чтобы яйца испортились или помялись, прежде чем доберутся до заказчика, поэтому данмеры не загоняли гуаров до смерти, но и не останавливались на привалы днём, а только лишь по ночам.       Всю дорогу от границы родной провинции Балур был погружен в свои мысли. Он почти не перекидывался словами со спутниками: у него с ними с самого начала были натянутые отношения. Беловолосый лидер их каравана был довольно мелочным и циничным мером, уважающим лишь силу и деньги, но спорить с ним было опасно для здоровья и кошелька, поэтому мало кто рисковал говорить с ним по душам. Кроме Балура, остальные слепо следовали лидеру во всем, хоть и между собой часто распускали грязные языки. Балур же благоразумно предпочитал держать свое мнение при себе, что не раз спасало его в сложных ситуациях. Но именно за эту черту его в отряде и не любили: никто не знал, что у этого молчаливого данмера на уме. Балура ценили за владение кинжалами и умение договариваться с поставщиками на выгодных условиях, поэтому он все еще оставался в отряде. Сам же данмер придерживался позиции «хорошая работа там, где хорошо платят», поэтому не жаловался. На жизнь хватало, и даже время от времени сменить снаряжение и побаловать себя роскошным ужином и приятной женской компанией в приличной таверне. Несколько монет с каждой прибыли он откладывал прозапас, для непредвиденных ситуаций. Так и жил, перемещаясь с места на место вместе с караваном.       Так бы всё и продолжалось, пока кто-то не заметил издалека, казалось бы, мёртвое тело под деревом, мимо которого продвигалась их цепочка гуаров. — Готов поклясться, в прошлый раз там не было никакого тела! — Воскликнул рыжеволосый данмер в красной накидке, шедший в отряде первым, и указал вытянутой рукой на дерево, находящееся в паре десятков футов от них. — Небось, недавно помер малец. — Удивленно и с ноткой сочувствия ответил второй данмер в редгарском тюрбане. Почему-то он решил, что это труп мальчика. — Балур! — От резкого и неожиданно громкого голоса лидера, упомянутый данмер вздрогнул. — Пойди проверь, есть ли при нем что-то ценное. И давай побыстрей.       Караван слегка изменил курс, чтобы приблизиться к дереву, а Балур погнал своего гуара вперед, будучи не в восторге от перспективы рыться в карманах у трупа, тем более нагретого на солнце. Ему претила сама мысль об этом, но логично рассудив, что трупу золото уже не понадобится, все-таки пересилил себя. Уже готовый завязать шарф вокруг носа, чтобы не дышать трупными испарениями, он спешился и замер. Это была худенькая девочка-нордка в невероятно легком странном черном платьице с рисунком в виде падающей осенней листвы, и подолом, едва скрывающим коленки. Ее кожа была сильно обгоревшей, а губы растрескавшимися, но они слегка шевелились, словно в бреду. Она дышала, она была жива!       Данмер парой длинных шагов преодолел оставшееся расстояние между ними и наклонился, позвав девушку. — Мутсэра! Мутсэра?       Девушка и не думала просыпаться, видимо чуть ранее схватила мощный солнечный удар и все остальное время продолжала жариться на солнце без сознания. Метнувшись к седлу за флягой, данмер вернулся и упал на колени рядом с ней, чтобы помочь сделать хотя бы глоток воды. Ее голова почти целиком поместилась в его широкую ладонь, а пальцы покрыл пот и жир слипшихся волос девушки. Данмер слегка поморщился, но сейчас было не время думать о гигиене. В это время отряд успел почти приблизиться к дереву и данмера окликнули.       Балур спешно закончил поить девушку, убедился в том, что влага слегка привела ее в сознание, после чего поднялся и поспешил к отряду. — Это девушка. Она жива. — Доложил он, как только приблизился к беловолосому эльфу-лидеру. — Просто без сознания. — И что? — Равнодушно спросил тот, не отразив никаких эмоций на своем жестоком лице. — Ты забрал ценности? Балур настолько опешил от услышанного, что даже не нашелся что ответить, а лидер все продолжал. — Пожалуйста, не трать мое время. Поскорее закончи с этим, и двигаем дальше. — Дренан. — Балур обратился к нему по имени, тем самым вызвав презрительный взгляд лидера. — Ты предлагаешь мне обокрасть живого человека? Девушку? И бросить ее тут умирать? Каким бы ни был неприятным лидер, но Балур никогда не думал, что тот опустится до откровенного грабежа. Неужели ему не хватает того, что он зарабатывал благодаря каравану? Он ведь всегда забирал бо́льшую долю выручки от сделок, а уже остаток делил между остальными! — Я не предлагаю, а приказываю тебе это сделать. — Дренан повысил голос и как бы невзначай положил ладонь на рукоять меча, висящего на поясе. — Если это сделаешь не ты, то это сдела… — Я торговец, а не вор. — Прервал его Балур. В голосе эльфа зазвучала сталь, а глаза потемнели от злости. Но он говорил холодно и спокойно. — И не убийца. Мы вылечим её и возьмем с собой в город. — Ты смеешь перечить лидеру? — Один из подхалимов, тот, что в красной накидке, успел вытащить клинок и приблизился на своем гуаре к спокойно стоящему на земле Балуру. — Я сам пойду и заберу с неё шмотки. А раз она еще жива, то и поразвлечься успею. Рыжий эльф испустил ядовитый смешок, но не успел развернуть гуара, как Балур встал между ним и деревом, так же опустив руки на кинжалы — Еще шаг, и ты прямо здесь лишишься гуара, а потом яиц. — Он сказал это настолько тихо и спокойно, что тот невольно проглотил язык и отступил на шаг назад. Все прекрасно знали, что Балур был самым ловким в их отряде, и, возможно даже победил бы лидера.       Тем временем Дренан спокойно подошел к гуару уже бывшего члена каравана и одним движением обрезал поводья, связывающие ездового и грузового зверя. Последнего он привязал уже к своему седлу. — Хочешь нянчиться с ней — твои проблемы. И чтобы я больше тебя не видел. Выплюнув эти слова, беловласый эльф кивком заставил остальных спрятать мечи и увел за собой отряд. — Что ж, приятель. — Балур вернулся к своему зверю, облегченно выдохнув, и погладил его по брюху. — Теперь мы снова сами по себе. Он не жалел. Данмер знал о чести больше их, и опускаться до уровня бандита было ниже его достоинства.       Его головная боль на этом не закончилась. Когда девчушка, наконец, смогла с ним заговорить, он прекрасно понимал, что она очень многое недоговаривает. Она вряд ли потеряла память, просто не хотела о себе рассказывать. Балур прекрасно играл роль поверившего ей наивного дурачка, и, видимо, Сора (если это ее настоящее имя) купилась на это. Странная нордка имела привычку раздувать ноздри и отводить глаза, когда врала. Девушка явно не умела обманывать, видимо, ее никто не научил, либо ей просто не приходилось это делать. Изнеженная девушка действительно ничего не знала об окружающем ее мире, а в остальном предпочитала умалчивать и ссылаться на провалы в памяти. «В какой же среде она выросла? — пытался понять данмер, наблюдая с какими горящими глазами она слушала его объяснения. — Ее настолько оберегали? Неудивительно, что она не хочет туда возвращаться. Как же все-таки она тут оказалась? Специально сбежала, воспользовавшись свитком? Но она в самом деле ничего не смыслит в магии.»       Несмотря на свою необразованность, девушка довольно быстро и жадно впитывала информацию, и была довольно сообразительной. При желании, она стала бы отличной ученицей у любого мастера, возможно даже мага. А когда он увидел странный инструмент, отдаленно напоминающий лютню, то пришел к выводу, что девушка скорее всего даже не с этого материка.       Еще Балур понял, что у этой маленькой девушки невероятно огромная, и очень опасная сила воли. Опасная для нее самой, а может даже и для окружающих. Ведь вместо того, чтобы остаться на месте и сэкономить силы и здоровье, дождавшись вечера, она предпочла не терять времени и целый день идти под палящим солнцем, насилуя своё хлипкое тело, теряя остатки драгоценной влаги и стирая нежные ступни до самого мяса. Лишь бы просто добраться до этого бесполезного дерева, потому что это «ориентир». Ориентир никуда не делся бы, поступи она разумно: нарвала бы травы, легла на землю и укрылась бы от солнца, сэкономив энергию к ночи, а с наступлением темноты можно и в путь. Но нет же, дурёха… В итоге вместо короткого отдыха она потеряет еще два дня на восстановление, и не факт, что она выдержит дорогу до города, даже сидя на гуаре.       Пока данмер слушал ее игру на загадочном инструменте, он погрузился в размышления о том, как быть с девчушкой дальше. Оставлять Сору одну в Имперском городе было для нее не просто небезопасно, а смерти подобно. Настолько наивную и хиленькую нордку (а нордку ли?) быстро упекут в какой-нибудь публичный дом, и там же она и сгинет. А еще этот странный инструмент и абсолютное незнание окружающего мира вызовут к ней ненужный интерес проницательных и очень опасных личностей. Ну, и на свою беду, девушка была очень даже симпатичной для нордки. Он отметил, что ее хрупкое телосложение, маленькая грудь и небольшой рост отвечают его вкусам. Жаль, данмерки такими совсем не бывают.       Сора вдруг тихонько запела. Ее чистый и переливистый голос гармонично вплелся в грустную мелодию, которую она играла. Слова этой песни странным образом взволновали его. Когда он спросил, о ком эти строки, девушка принялась рассказывать историю любви между человеком и драконом. Слушая ее рассказ, он решил, что это, вероятно, одна из знаменитых историй бардов, которые были популярны у девушек где-то там, за океаном. А ведь он на мгновение решил, что Сора на ходу сочинила эти слова. Балур пока еще не мог понять, почему его так раздражает история, рассказанная ему Сорой.